– А если он сам, Лутоня этот…

– А тогда – сразу ко мне! И не извольте переживать, девушки! Разберемся.

Узнав, что обойдется без пионерского сбора, девчушки сразу повеселели.

– Мы теперь за ним следить будем! – подала голос худенькая – Марина.

Одеты подружки были одинаково – синие треники, дешевые кеды по рубль пятьдесят, старые блузки-рубахи – ну как еще на практику одеваться? Так-то оно так, да у той же Ани в ушах серебряные сережки с бирюзой, а у Марины на руке – часики с браслетиком. Не золотые, конечно, но…

– Обязательно проследим! – Марина покивала со всей возможной серьезностью. – И вам обо всем доложим. Правда, Аня?

– Ага, ага! Проследим. Честное пионерское!

Ну, девчонки…

Поначалу Дорожкин хотел сказать, чтоб уж так-то его беседу не воспринимали, однако, подумав, махнул рукой… А пускай! Может, чего и высмотрят!

– А знаете, товарищ участковый, Лутоня на старом кладбище глаза покойникам выкалывал! Шилом! Мы ви-и-идели!

– Вот уж прям покойникам?

Ну что тут скажешь?

– Не! Фотографиям, которые на памятниках еще были…

– А вы-то на кладбище что делали?

– Так это… на озеро шли. Там напрямки, рядом.

Честно сказать, ни черта там было не напрямки…

– Ой!

Завидев подъехавший к Дому пионеров милицейский «газик» – бирюзовый, с красной полосой, еще именуемый «козликом» или «козлом», девчонки испуганно переглянулись и приуныли.

– А это что… за нами уже? – хлопнув глазами, упавшим голосом протянула Вера.

Дорожкин рассмеялся:

– Да пока нет. В общем, смотрите – я вас предупредил!

– Да, дяденька милиционер! Мы все-все-все поняли!

– Ну, бегите тогда. Работайте. И смотрите мне – не филонить!

– Да мы никогда и не…

Из «козлика» выпрыгнул младший опер Мезенцев и, махнув рукой водителю, отправил машину восвояси.

– Ого! – усмехнулся Дорожкин. – Случилось что?

– О, и ты здесь… – Максим устало кивнул. – Да я вообще-то к директору… На месте, не знаешь?

– Нет, не спрашивал… Ты тут надолго?

– Да как пойдет…

– Тогда ждать не буду – дела.

Подойдя к мотоциклу, участковый запустил двигатель и, повернув голову, махнул рукой:

– А вон и директор! Легок на помине.

Обдав округу дымком, у входа остановился синий четырехсотый «Москвич» – копия довоенного немецкого «Опеля». Заглушив двигатель, из машины выбрался мужчина лет пятидесяти в сером летнем костюме, клетчатой рубашке и шляпе – Аркадий Ильич Говоров, директор Дома пионеров и школьников. Выбираясь, зацепился полой пиджака за рычаг, чуть не порвал и едва вылез – такой вот был рохля! И вместе с тем человек деятельный – и средства для своего учреждения умел выбивать, и людей привлекал, да и вообще, был большим умницей. Говорова все в городе уважали, да почти каждый в детстве у него занимался. Вот и Максим – тоже. И в фотокружок ходил, и в радиолюбительский…

– Здравствуйте, Аркадий Ильич!

– А, Максим! – Приподняв шляпу, директор доброжелательно улыбнулся. – Опять по делам к нам? Неужто украли чего?

– Да нет. Спросить кое-что надо.

– Ну спрашивай. В кабинет вот пройдем…

– Да мне ненадолго… На лавочке, может, присядем?

Оба уселись на лавочке перед крыльцом, глядя, как школьники усердно вскапывают клумбы.

Не тратя времени даром, Максим сразу же спросил про фотоаппарат, необычную камеру, что видели девчонки на озере у подозрительного мужчины. Описал как смог, вернее – как они говорили…

– Блестящий корпус, странный объектив… – Аркадий Ильич задумчиво сдвинул шляпу на затылок. – Небольшой?

– Да, небольшой. Меньше «Зенита».

– А что значит «быстро снимал»? – уточнил Говоров.

Макс пожал плечами:

– Думаю, не тратил времени на экспозицию. Ни выдержку не выставлял, ни диафрагму…

– Значит, автомат! Или полуавтомат, – уверенно сказал директор. – Потому и объектив странный – селеновый фотоэлемент. Ну, автоматический экспонометр… Похоже на импортный… «Коника» или что-то вроде него…

Аркадий Ильич неожиданно замолк на полуслове и резко вскочил:

– Слушай-ка, Максим! А ну-ка, пошли в кабинет, кое-что глянем…

Сразу же распахнув окно – проветрить помещение, Говоров, не снимая шляпы, кинулся к книжному шкафу.

– Сейчас, сейчас… сейчас… Ага! Вот оно!

С торжествующим видом Аркадий Ильич достал с полки январский номер журнала «Советское фото», раскрыл, помусолил станицы и, найдя нужную статью, зачитал вслух:

– Малые габариты и вес… короткофокусные объективы, обладающие отличными фотографическими качествами, экономичность и возможность получить без перезарядки семьдесят два кадра, широкий ассортимент и высокие качества негативного материала – все это привлекает не только начинающих, но и опытных фотолюбителей!

– Это вы про что? – поинтересовался Мезенцев.

– Объектив – «Гелиос», центральный затвор… – Говоров довольно потер руки и протянул журнал Максиму. – На, глянь! Это новенький «ФЭД-Микрон»! Полуформатная автоматическая камера! Снимает на обычную пленку… Но – в полкадра. Вот и выходит – семьдесят два! Ну да, копия «Коники»… И цена кусается – девяносто три пятьдесят… – Аркадий Ильич неожиданно улыбнулся. – А знаешь, я бы такой не взял! Все автоматическое… ну, выдержка еще есть «от руки»… Нет простора для творчества! Да и фото, если, скажем, делать восемнадцать на двадцать четыре, не говоря уж о большем, зернистые будут. Полкадра же! Нет. Я бы такой не купил. Тем более почти сотню стоит!

– Спасибо, Аркадий Ильич! – искренне поблагодарил Мезенцев. – А можно я этот журнальчик у вас возьму? На время…

– Да бери, конечно! Эко дело…

Девчонки, Карякина и Бусенцова, по фотке в журнале «ФЭД-Микрон» опознали. Похоже, именно такая камера у того мужика и была!

Что это давало расследованию, бог весть… Однако пригодиться могла совершенно любая мелочь, это Мезенцев точно знал.

* * *

Пенкин приехал в Озерск ближе к полудню. Сразу с утра не вышло – то летучка у начальника, то срочный запрос из генпрокуратуры, да потом еще заезжали заправляться…

– Может, пообедаем, Сергей Петрович? – Заглушив двигатель, водитель вопросительно посмотрел на следователя. – Тут столовая недалеко – хорошая. Там котлеты с пюре! Борщ!

– Знаю, – отмахнулся Пенкин. – Ты иди, обедай, а я попозже. Сразу гляну – как тут да что?

– Ну как знаете… Так я поехал?

– Да-да, поезжай.

Черная, сверкающая никелем «Волга» «ГАЗ-21» выехала на центральную Советскую улицу и тут же свернула к столовой.

– Извините, огонька не найдется? – Сергей еще не успел подняться на крыльцо, как к нему обратилась некая юная особа – симпатичная шатеночка в светлом коротком платье и грязно-желтых гольфах. В левой руке шатеночка держала модную сумку из мешковины, с иностранной надписью «Адидас», в правой – пачку американских сигарет «Теннисон», белую, с двумя красными полосками.

Недешевое курево! И не женское.

– Не курю, извините.

Следователь развел руками и повнимательней присмотрелся к девчонке. Какая-то она была… понурая, что ли. Растрепанная, заплаканные глаза…

– У вас случилось что-то?

– Жениха арестовали, – вертя в руках пачку, вздохнула шатенка.

Вообще-то выглядела