«Ничего. Никакого волшебства», – с горечью заключила она, когда Арсен наконец отодвинулся.

– Анечка, почему рядом с тобой я все время теряю голову? – пробормотал он, ероша пальцами волосы, в его глазах переплавлялись возбуждение и красивые искорки сумасшествия. – Ты мое наваждение.

Аня пожала плечами и змеей выскользнула из машины.

– Спасибо, что подвезли, – одними губами прошептала она, захлопывая дверь. Шагая прочь от автомобиля, она ни разу не обернулась, но спиной чувствовала: Арсен провожает ее взглядом.

***

В четверг утром Аня пришла в кафе пораньше, чтобы помочь официантам накрывать для детей. Надя уже суетилась вокруг стола. Аня открыла рот, чтобы поздороваться, но коллега посмотрела на нее с такой ненавистью, что Аня сразу прикусила язык. Надя явно считала ее виновницей увольнения своей лучшей подруги.

Когда стали приводить детей, явился Арсен Ованесович. Едва поспевая, за ним семенила худенькая шатенка в пышном желтом сарафане, делавшем ее похожей на подсолнух.

Подойдя к Ане, хозяин «Прибоя» быстро чмокнул ее в висок.

– Доброе утро, родная. Как ты? Выспалась?

Ошарашенная такой фамильярностью Аня смогла только кивнуть.

– Знакомься, милая, это Люба, наш новый воспитатель, – Арсен Ованесович довольно равнодушно ткнул пальцем в девушку-подсолнух. – Она год назад окончила педколледж, но по специальности не работала. Присматривай за ней, хорошо?

Потом он повернулся к новенькой:

– Люба, это Анна. Она у нас за старшую. Обязательно во всем с ней советуйся и делай только так, как она говорит.

У Нади вырвался странный звук. Ни то смех, ни то хрюканье. Арсен Ованесович повернулся к ней, и его взгляд моментально стал тяжелым, почти угрожающим.

– Наденька, тебя что-то смущает?

Та тут же стерла с лица ухмылку и замотала головой:

– Нет.

– Вот и славно. Надеюсь, из вас получится хорошая команда, – с ледяной улыбкой резюмировал он и пошел к выходу.

Аня бросилась следом:

– Арсен Ованесович, подождите!

Хозяин «Прибоя» даже не сбавил шаг: видимо, не услышал Аню за гулом голосов уже набившихся в кафе постояльцев. Аня смогла догнать его лишь в коридоре:

– Арсен Ованесович!

Он тут же обнял ее за талию. Совершенно по-хозяйски.

– Что такое?

– Зачем вы это делаете? – шепотом забормотала Аня, пытаясь отцепить от себя его руку.

– Делаю – что? – Он еще крепче прижал ее к себе.

– Зачем так открыто демонстрируете свою симпатию? Мне это не нравится. Я не хочу, чтобы вы выделяли меня среди других работников.

– Что поделать, я не умею скрывать свои чувства.

– Но вы ставите меня в неловкое положение…

В кармане его белоснежной рубашки запел мобильник. Хозяин «Прибоя» тут же отпустил Аню и достал телефон. Взглянув на номер, высветившийся на экране, Арсен стал очень серьезным.

– Извини, милая, но мне сейчас некогда. Вечером поговорим. – Он развернул Аню лицом к кафе и тихонько подтолкнул в спину. – Будь умницей, возвращайся к детям!

Мысленно чертыхнувшись, Аня покорно побрела в нужном направлении. Ее уши успели уловить первые слова Арсена, предназначенные телефонному собеседнику:

– Антон, я весь во внимании. Удалось что-нибудь раскопать?

Всюду какие-то тайны!

***

Аня была уверена, что Надя быстро настроит Любу против нее. Но весь день новая воспитательница заглядывала ей в рот и с готовностью выполняла любую просьбу. Надя, как ни странно, тоже перестала посылать Ане ядовитые взгляды.

Пока малыши резвились на детской площадке, девушки провели мозговой штурм и договорились устроить в лагере День смеха. Атмосфера сразу стала какой-то радостной. Хохоча и подкалывая друг друга, девушки придумали целую кучу конкурсов и тут же бросились их проводить.

За ужином Ане позвонил Самвел Арамович. Она вышла в коридор и только там ответила на звонок. Ее голос звенел от раздражения:

– У вас что-то случилось? Я сейчас не могу разговаривать: я работаю.

– Здравствуй, Аня, – устало и обиженно проговорил Самвел Арамович. – Я просто хотел сказать тебе, что нашел детский альбом Анаит. Может быть, ты хочешь на него взглянуть?

– Детский альбом? – внутри у Ани все оборвалось и заныло.

– Там фото от рождения до окончания школы, – пояснил он. – Приезжай вечером – посмотрим вместе.

– Я работаю до девяти.

– Ничего страшного: я дождусь. У меня все равно бессонница.

– Даже не знаю. – Аня закусила губу.

Ей очень хотелось увидеть снимки матери, но обида на Самвела Арамовича требовала держать дистанцию с новыми родственниками.

– Заночуешь у меня, а завтра я сам отвезу тебя в твою гостиницу, – пообещал Самвел.

– Ладно, – неожиданно для самой себя сдалась Аня. – Я подъеду.

После работы она прихватила из номера зубную щетку, дезодорант и сразу помчалась к Дагдаляну на такси.

Самвел Арамович караулил ее у калитки. При Анином появлении, лицо его мгновенно посветлело, даже отдельные морщины как будто разгладились. Он сразу повел Аню в сад, к беседке, увитой цветущими лианами. Там стоял плетеный диван, а на нем, в гнезде из вязаных пледов, лежал альбом в алом бархатном переплете, чуть потертом, пахнущем мандариновыми корочками.

– Смотри, – присев справа от альбома, Самвел укутался пледом.

Ветер тихонько шелестел листвой, где-то позвякивали колокольчики. Вокруг фонариков, подвешенных по углам беседки, вились мотыльки. Аня опустилась на диван и дрожащими руками открыла альбом. Самвел Арамович подался вперед, на его губах заиграла мечтательная улыбка.

– Это наш старый дом, – сказал он, кивнув на одно из фото. – Анаит родилась именно здесь. Гаянэ не хотела ехать в роддом слишком рано и молчала о том, что схватки давно начались. Когда я заметил неладное, было уже поздно. Мне пришлось самому принимать роды.

– Ничего себе. – Аня тщательно изучила каждую деталь снимка, на котором красивая женщина, сидя на деревянном крыльце, прижимала к груди спеленатую малышку, и только потом перевернула страницу.

– Анаит лопает персики в гостях у бабушки. А тут она впервые увидела сестренку, – Самвел сопровождал комментариями почти каждое фото. – А вот здесь я учу Анаит плавать. Она так пищала тогда. Как птенчик. В четыре года Анаит была слишком худенькой, и вода плохо ее держала. Зато потом твоя мать плавала как рыбка.

Аня кивала, вглядывалась в счастливое личико матери и улыбалась.

– Вот здесь она с любимой игрушкой. Этого зайца я привез ей из Одессы. Анаит ни на минуту не хотела с ним расстаться, и он быстро пачкался. Дней за пять заяц становился из белоснежного почти черным. Чтобы постирать его, Гаянэ по ночам выкрадывала зайца из детской кроватки, а утром возвращала. А если мы пытались забрать его днем, Анаит поднимала ужасный рев.

Самвел сделал небольшую паузу, а потом спросил:

– А у тебя была любимая игрушка?

– Да. Дельфин. Пластмассовый, – Аня на мгновение задумалась. – Как-то раз я потеряла его на прогулке и так горевала,