– То, что тебя гложет, гораздо важнее, чем сомнения по поводу ребенка. Который к тому же у тебя будет, в этом я уверена. Но по неизвестной мне причине все твои страхи так или иначе связаны с твоей матерью.

Стрела попадает в цель. В кошачью шерсть падает слеза. Я поспешно вытираю вторую, пока она не скатилась следом.

– Потому что она моя мать, и я люблю ее, несмотря на все, в чем упрекаю. Потому что виню себя за то, что она постоянно меня раздражает, за то, что я на нее злюсь, хотя она действовала из лучших побуждений.

Фран смотрит на меня с бесконечной нежностью.

– Если эта тема для тебя так болезненна, может, с ней и надо разобраться в первую очередь? Взять быка за рога, так сказать.

– Я не могу говорить об этом с матерью.

– Не думаю, что это самое важное. Главное – понять, как бросить этот тяжеленный багаж, который ты столько лет с собой таскаешь. Только тогда ты сможешь принять решение спокойно, не мучаясь мыслью о том, что причинишь матери боль. Знаешь, у нас в ассоциации есть дискуссионные группы, они собираются каждую неделю. В понедельник вечером одна из тем будет «Какова роль родителей в формировании наших проблем?» Может, стоит туда сходить?

– Не знаю… И потом, мне ведь надо покормить твоего кота.

– Не надо, я уеду только в понедельник, и ты сможешь прийти во вторник утром. А что касается группы, то тебе не обязательно говорить самой, можешь просто послушать, и это поможет тебе немного освободиться от чувства вины или на чужом примере лучше понять ваши собственные отношения.

Я глубоко вздыхаю.

– Я бы предпочла дискуссию на тему «Как усилить оргазм?»

Фран хохочет.

– Этот вопрос стоит изучить!

Она садится рядом и обнимает меня за плечи.

– Все получится. Помни: если тебя что-то мучает, то лишь потому, что ты как раз собираешься это изменить.

И ровно в этот момент, как будто для того, чтобы подтвердить ее правоту, Индиго пронзительно мяукает.

– А это означает, что он голоден! Пойдем, покажу тебе, где лежит его корм.

Глава 19

Я долго сомневаюсь, стоит ли мне туда идти. Утром Фран даже посылает мне с дороги напоминание о том, что группа собирается сегодня. Мысли об этом преследуют меня в офисе весь день, как навязчивая муха, летающая перед носом и от которой безуспешно пытаешься отмахнуться. Кроме того, Элиотт утром поехал на встречу с клиентом, у которого будет проводить аудит, и я на пару дней останусь одна. Я сообщаю начальнице, что мой рабочий день окончен, и иду пешком в ассоциацию «Пышки за солидарность». Сегодня, по крайней мере, нет дождя.

Администратор в окошке показывает мне, где будет проходить дискуссия, и я стучу в нужную дверь.

– Добрый вечер! – приветствует меня дама лет пятидесяти. – Вы пришли в дискуссионную группу?

– Добрый вечер, да. Это Фран Бюисоннье посоветовала мне прийти, правда, я не записывалась.

– Она правильно сделала, и не волнуйтесь, мест всем будет достаточно. Приехали еще не все, но проходите вон в тот зал и садитесь. Там есть кофе, чай, печенье – угощайтесь.

И она указывает мне на широко открытую дверь.

Я вхожу.

У кофе-машины разговаривают две женщины.

– Добрый вечер…

Они одновременно оборачиваются и улыбаются мне.

– О, я тебя помню! – говорит одна из них. – Ты была здесь несколько недель назад.

– Ах, да, – говорит другая, – теперь и я припоминаю. Ты сидела в заднем ряду.

– Я до такой степени выделялась среди других?

– Вовсе нет! – смеется вторая. – Просто перед тобой сидела женщина – она болтала без умолку, и все на нее оборачивались.

Я улыбаюсь.

– Ах да, точно… Меня зовут Марни, приятно познакомиться.

– А меня – Фанни!

– А меня – Роза.

У Фанни – мы с ней, кажется, ровесницы – рост не меньше ста восьмидесяти, и, судя по ненормально обвисшей коже на руках, она сейчас как раз худеет.

Роза старше, ее волосы уже тронула седина, и она с трудом ходит, опираясь на палку.

– И много нас в этих дискуссионных группах?

Фанни берет с тарелки «мадленку» и макает ее в кофе:

– Зависит от темы, но, думаю, сегодня вечером компания у нас будет небольшая – все-таки летние каникулы.

– А как это происходит? Каждая берет слово?

– Обычно модератор задает тему, а присутствующие выступают, если есть желание. Смысл в том, чтобы обменяться мыслями, лучше понять некоторые проблемы, с которыми мы сталкиваемся, и в результате осознать, что ты не одинока. Но если не хочешь выступать, никто заставлять не будет.

Улыбаясь, я киваю – Фран говорила мне то же самое.

– Вот увидишь, Элен очень милая!

Я едва успеваю открыть рот, чтобы спросить, кто такая Элен, как в зал входит мой терапевт собственной персоной, а с ней еще две женщины. Почему я почти не удивлена? Советуя мне пойти к «Пышкам за солидарность», она не упомянула, что входит в число руководителей, но теперь это кажется мне очень логичным.

– А, нас все-таки будет шесть, прекрасно! – говорит она с воодушевлением.

Тут она наконец-то замечает меня, замолкает и улыбается.

Как истинный профессионал она старается не показывать, что мы уже знакомы, иначе все наверняка поймут, что она мой терапевт.

– Добрый вечер, я Элен.

– Добрый вечер, я Марни.

– Ну, хорошо, садитесь. Думаю, больше к нам никто не присоединится, так что можем начать. Мы по очереди сделаем небольшую презентацию, даже если некоторые из нас уже друг с другом знакомы, – добавляет она, бросая мне понимающий взгляд.

– Я Фанни, мне тридцать пять лет, вес сто двенадцать кило, и я только что сбросила тридцать.

Вот черт, это и есть презентация?

– Роза, шестьдесят два года, сто десять кило, полностью разрушенные колени.

– Эмелин, двадцать два года, девяносто шесть кило, учусь на юридическом.

– Диана, двадцать семь лет, сто четырнадцать кило, домохозяйка.

Осталась только я.

– Марни, тридцать пять лет, девяносто два кило арахиса в карамели, работаю в маркетинге.

Элен – единственная, кто понимает мой намек, – улыбается. Другие, конечно, его не поняли и ограничиваются вежливым кивком.

– На прошлой неделе, – начинает она, – вы все хотели поговорить об отношениях с нашими родителями и об их возможных последствиях для нашего веса.

Я вздрагиваю. «Нашими» родителями? «Нашего» веса? О чем она? Сама, небось, даже в пальто весит не больше пятидесяти пяти килограммов. Так что я не очень понимаю, при чем здесь «мы». Ну ладно, подождем.

– Кто-нибудь хочет начать?

Фанни поднимает руку.

– Сколько