от вас ничего другого, Марни. Вы настоящий профессионал, что бы там ни говорили, и никто не ставит под сомнение ваш вкус.

– Спасибо, Ана.

Я уже собираюсь выйти из кабинета, как она меня останавливает.

– Мне кажется, в вас что-то изменилось, – говорит она. – Наверное, морской воздух пошел вам на пользу. О… вы надели футболку с коротким рукавом?

Опускаю взгляд на свои руки. Да, хотя с тех пор, как закончилось мое приключение, дождь льет не переставая, сегодня мне захотелось надеть эту футболку.

– От вас ничего не скроешь, Ана.

Я шучу; у нас с ней честная игра.

– Вам очень идет.

Комплименты в офисе слышишь нечасто, и признаюсь, несмотря на нагоняй, мне это приятно. Футболка действительно классная: с красочным изображением бога Шивы. Которым я немножко чувствую себя сегодня, помня о всех делах, которые мне предстоит провернуть.

– Ну, спасибо!

Возвращаюсь в свой уголок возле окна и, вздохнув, открываю досье Джулии Венетты.

А что если найти ему кассиршу из «Карфура[57]»?

* * *

В четверг вечером возобновляются мои сеансы терапии. Мне трудно в этом признаться, но я, похоже, скучала по своему терапевту. Как иначе объяснить тот факт, что в кабинет я вхожу мокрая, как мышь, так как забыла дома зонтик, но минута в минуту, что для меня настоящий подвиг.

Элен встречает меня, как всегда, приветливо улыбаясь, одетая с небрежным шиком.

– Здравствуйте, Марни, садитесь.

Она исчезает за дверью и возвращается с полотенцем.

– Вот, посушите волосы.

– О, спасибо!

От дождя моя грива начинает завиваться в колечки и, высыхая, превращается в бесформенную копну. Я изо всех сил выжимаю волосы и усаживаюсь в удобное плетеное кресло.

– Рада вас видеть, Марни, хорошо провели отпуск?

– Великолепно и довольно неожиданным образом. И, пожалуй, он закончился чересчур быстро.

– А ведь вы не ждали от него ничего особенного; что ж, тем приятнее видеть ваше энтузиазм! Чем же таким вы занимались?

– Ну… Я спала в палатке посреди поля и столкнулась с чересчур любопытным кабаном, учинила на терриконе грязевое побоище, участвовала в гонках на квадроцикле, в забеге по песку, в метании сланцев, выиграла сто одиннадцать килограммов арахиса в карамели…

Чем больше я перечисляю, тем сильнее округляются у нее глаза.

– И вишенка на торте – я первый раз танцевала на пилоне!

– Правда? Расскажите об этом.

– Удивительный опыт, очень обогащающий. Тело словно бросает вызов земному притяжению. Это очень приятно. Моя подруга Фран хотела попробовать все, и это, конечно, была ее идея.

Элен улыбается.

– Теперь вы называете ее подругой?

– Да, и она ею стала за очень короткое время. Фран – замечательный человек, она умеет вдохновлять и дает тебе почувствовать твою собственную значимость. Я говорила, что встретила ее в ассоциации, которую вы мне порекомендовали?

– Да, вы об этом упомянули. Похоже, вы ее очень любите.

– Я ее обожаю. Она ничего себе не запрещает, у нее как будто нет никаких ограничений, если только она сама не говорит «нет», когда не хочет что-то делать. Она храбрая женщина, хотела бы я иметь ее смелость.

– Вы, Марни, тоже храбрая, по-своему. Вам удалось составить список ваших табу, который я предложила?

– Удалось, и за эту неделю я вычеркнула несколько пунктов, которые раньше казались мне безусловными.

– Вы собой гордитесь?

– Очень! Думаю, я попала под хорошее влияние.

Элен никогда не делает пометок в своем блокноте, но я знаю: когда ее мозг фиксирует важную информацию, она кивает.

– Можно ли сказать, что этот опыт изменил ваше представление о мире? Подтолкнул вас к развитию?

– Мое представление изменилось, да, и, конечно, возникли некоторые перспективы, но… у меня внутри еще остались демоны, и не уверена, что в ближайшее время я от них избавлюсь. У меня все еще много страхов и предубеждений.

– Вы считаете, что по-прежнему находитесь под давлением чужих мнений?

Я вздыхаю.

– Разве мы можем так быстро избавиться от того, что долгие годы отравляло нам жизнь?

– Можем, если найдем источник проблемы и устраним его.

Как ни странно, мне в голову приходит мать. Мне не нравится, когда Элен подводит меня к этой теме, потому что потом я часами думаю и не могу перестроиться. Тогда я делаю незаметный разворот.

– Конечно… и начать стоит с того, чтобы снять весь мой стресс.

– У вас стресс?

– Да, от работы; такое чувство, что я опоздала повсюду уже на миллион лет.

– Это вам дали понять на работе?

Уф… Кажется, она послушно следует за новым витком разговора.

– Немного. Но, с другой стороны, приятно чувствовать себя незаменимой.

– То есть раньше вы считали, что вас можно заменить?

– Нет, но временами осознаешь это гораздо яснее.

Она снова кивает.

– Мы могли бы вернуться к вашему путешествию с подругой? Если бы вам нужно было сохранить в памяти только одну вещь, что бы это было?

Я задумываюсь. Ее вопрос не так прост, ведь мне хочется запомнить все: безумства Фран, ее слезы, то, как она обнажила передо мной свою ранимую душу, наш смех, нашу храбрость, нашу солидарность и то, как мы ежеминутно поддерживали друг друга. Совершенно очевидно, что без нее я бы никогда так не изменилась.

Я пожимаю плечами и широко ей улыбаюсь.

– И… viva la vida!

– То есть это путешествие вас вдохновило?

– Да! Это была ода жизни.

И я рассказываю ей несколько случаев, которые подтверждают мои слова. Даже странно, но у меня нет ощущения, что я говорю со своим психологом, скорее с подружкой за чашкой чая. Элен слушает меня и уже не задает никаких вопросов. После того как я заканчиваю свой рассказ, она вытягивает перед собой ноги и кладет руки на колени в знак того, что сеанс окончен. Немного раньше, чем предусмотрено, но я тоже чувствую, что сегодня момент подходит идеально.

– Увидимся через две недели?

– Обязательно.

– И не забудьте зонтик, по прогнозам, в конце лета погода будет отвратительная.

Она провожает меня до двери, чтобы запереть ее на ключ. Я сегодня последняя клиентка.

– Марни!

Я оборачиваюсь на пороге.

– Марни, у вас может сложиться впечатление, что эта поездка не оказала на вас достаточного влияния, и, может, вы правы, вам нужно больше времени и экспериментов такого рода. Но сегодня вы впервые не говорили о своем весе. И ваша сумка стояла на полу. Хорошего вечера, Марни, и до скорой встречи.

Прошел уже час с тех пор, как за окном стемнело, а Пакита и Арман все лежали, обнявшись.

– Мне с тобой так хорошо…

– Мне тоже, но мне пора идти.

Пакита тихонько заныла и попыталась его удержать,