Было бы конечно занятно поднять руку и задать вопрос об Архимагистре Суворове. Старик наверняка разразится гневной тирадой о «безответственных экспериментах» и «опасных заблуждениях». А потом, конечно, настрочит докладную куда следует — мол, присмотритесь к курсанту Волкову, странные у него мысли. Глядишь, через месяц-другой и исчезну без вести. Или объявят душевнобольным — тоже классика.

Или, может, я слишком суров к профессору? Вдруг он сам искренне верит в то, что преподаёт? Такое тоже бывает — человек настолько долго повторяет ложь, что начинает считать её правдой.

Что-то мелькнуло на периферии зрения. Тело среагировало само — рука метнулась вверх, перехватив летящий предмет с молниеносной точностью.

Чёрт! Это просто бумажка…

Замечаю, как Витька — щуплый очкарик с соседнего ряда, вытаращил глаза. Ну, конечно, он же только что увидел физически невозможный трюк. Боевые рефлексы, чтоб их! Среагировали на безобидный клочок, как на летящий кинжал.

Разжимаю пальцы. В ладони аккуратно сложенный листок. Записка?

Что ж, если Витька начнёт задавать вопросы, скажу, что тренируюсь ловить мух. Отличное упражнение для развития реакции, между прочим. Вот пусть сам пробует — тренируется. Лишним не будет.

Разворачиваю бумажку. Надо же, какой изящный почерк:

«Пойдёшь на бал в воскресенье?»

Смотрю на Витьку. Да ну нахрен! Неужели наш очкарик по мальчикам⁈ Приехали… Хотя стоп. От записки исходил навязчивый аромат духов — определённо женских. От Витьки только пирожками всегда несёт. Но чьи это духи? Помнится, нюхал я у Вишневской платок, когда та обронила его и не захотела забирать обратно. Аромат не её. Нюхал я и у Катерины платок, когда она дала вытереть лицо после боя на турнире. Тоже не то.

Так. Нюхаю записку. Дорогие духи, очевидно не из тех, что можно купить в лавке на углу. Значит, кто-то из богатеньких барышень решил поиграть в тайную поклонницу? Но зачем? Я же не топ завидных женихов. И главное — как я должен ей ответить? Записка анонимная, обратного адреса нет! Что за женская логика — задать вопрос и не оставить возможности для ответа?

Комкаю бумажку и, не глядя, метнул её через всю аудиторию. Смятый комок описал идеальную дугу и приземлился точно в мусорную корзину.

Витька снова вытаращился, приоткрыв рот. Да что ж такое! Теперь придётся объяснять и этот бросок. Ладно, скажу, что после ловли мух тренируюсь выбрасывать их в форточку. Две тренировки по цене одной!

Через пару минут в воздухе снова мелькнул летящий предмет. Боевые инстинкты взвыли! Как же хотелось перехватить снаряд, но намеренно остаюсь неподвижным. Плюх. Бумажка мягко ударила в висок и упала на парту.

Медленно оборачиваюсь, как и полагается обычному человеку, и ловлю торжествующий взгляд Витьки. Отлично — теперь он будет сомневаться в том, что видел несколько минут назад. Ничего лучше для маскировки и придумать нельзя.

Разворачиваю записку, и вижу детский рисунок — волк с… сердечками вместо глаз? Серьёзно?

Закатываю глаза. Если бы эта анонимная художница увидела мои настоящие глаза во время активации ядра, небось описалась бы от страха. А она тут сердечки малюет. Переходный возраст? Или как местные называют — дни совершеннолетия? Ухмыляюсь, вспомнив собственные восемнадцать лет из прошлой жизни. К тому моменту мой послужной список включал не меньше сотни женщин, десятки пересечённых границ и пять сотен поединков. Вот же времена были! А уж когда участвовал в написании трактата о влиянии интимной жизни на развитие духовного ядра… Впрочем, в восемнадцать меня мало интересовала научная сторона вопроса. Хотелось просто всех и сразу — молодость, бурлящая энергия — всё требовало выхода.

Да уж. Гляжу на хихикающих одногруппниц. И в горле пересыхает. Духовное ядро… Когда внутри пульсирует столько духовной силы, сложно думать о чём-то кроме… физических упражнений. Хотя нынешнему телу придётся умерить аппетиты. По крайней мере, пока. Сейчас точно не до этого.

Прозвенел звонок. Старовойтов задал домашнее задание и попрощался, как за ним в класс вошёл посыльный — худощавый парнишка с повязкой секретариата на левой руке.

— Курсант Волков, — он прокашлялся. — Вас вызывают в секретариат. Немедленно. — и вышел.

По классу прокатился гул. Ещё бы — вызов в секретариат редко означал что-то хорошее.

Мне-то причина ясна. Сейчас начнут промывать мозги за пропущенные занятия. И ведь не скажешь им — простите, уважаемые, но меня тут слегка пырнули ножом. Потом, знаете ли, пришлось немного почитать, чтобы разобраться в местной системе силы. А вчера, представьте себе, набирал собственную банду…

Поднимаюсь из-за парты, чувствуя взгляды одногруппников. Что стало привычно. И топаю на выход.

Что поделать — сам виноват. Мог бы и прийти на занятия. Подумаешь — ножевое ранение! Разве это повод пропускать уроки в приличном учебном заведении? Явное разгильдяйство с моей стороны.

Глава 13

В коридоре нагнал мелкий — да, тот самый, что недавно чуть не обделался от страха, увидев меня в полном здравии.

— Волков, погоди! — он нервно облизнул губы, оглядываясь через плечо, как пойманная в ловушку крыса. — Игнат поговорить хочет.

— Сначала деньги, потом разговоры, — даже не замедляю шага.

— Эй, Волков! — от лестницы донёсся надменный голос, пропитанный интонацией, которую могут себе позволить только аристократы, считающие каждое своё слово дороже, чем жизнь простолюдина. — И давно ты яйца отрастил?

Медленно поворачиваю голову. Игнат Ковалев — наглаженный китель, на чёрных брюках идеальные стрелки, начищенные ботинки, на лацкане сверкает фамильный знак. Рядом, как верные псы, замерли Тёма и третьекурсник с бледным лицом.

— А, это ты, — отвечаю ему с примесью скуки. — Хочешь вызвать на дуэль? Или, как всегда, кинетесь толпой? Только давайте без ножей — я ещё ту рубашку не отстирал.

Игнат быстро огляделся из-за моих слов про нож — в коридоре было пусто, если не считать его прихвостней. И нервно улыбнулся.

— Ты что, совсем оборзел, Волков? — он шагнул ближе, источая волны раздражения с гневом. — Собрался жаловаться в Городскую Стражу Правопорядка? Думаешь, поможет?

Его смех разнёсся по коридору.

— Ты хоть знаешь, придурок, что весь районный отдел под моей семьёй⁈ — и резко оборвал смех. — Давай! Вперёд! Они ещё и тебя накажут — за оскорбление чести нашего рода!

Улыбаюсь. При том так провокационно, что обычно заставляет противников терять самообладание ещё до начала поединка.

— Может, районная стража и под вашим контролем… Но что скажет твой дедушка, который отшлёпал тебя по заднице после нашей прошлой дуэли? А, Ковалев?

Его