лицо дрогнуло, пробежала мелкая судорога. Попал. В самое яблочко. Сплетни о том, как действующий глава рода Ковалевых публично унизил внука за дуэль с неравным, наверняка не давали Игнатушке покоя. Жить с таким клеймом в аристократическом обществе — всё равно что ходить с гнойной язвой на роже.

— Представляешь, как расстроится старик, узнав, что его любимый внучок нанимает отбросов, чтобы прирезать того самого однокурсника? Ай-яй-яй, — цокаю языком. — Боюсь, в этот раз одними шлепками не отделаешься. Может быть, дедушка даже лишит наследства? Вычеркнет из завещания? Интересно, это сколько? Поместий пятнадцать? наверняка ещё и счета в Имперском банке, ох. Нехорошо получится.

— Ты… — Игнат побагровел, эфирные каналы вспыхнули синим, будто в жилах текло не благородное дворянское масло, а дешёвый фонарный керосин. — Да как ты смеешь!

Его шестёрки также активировали эфир, готовясь к драке. Мелкий попятился к стене, подальше, понимая, что сейчас будет. Поумнел, зараза. Тёма тоже как-то обречённо выставил вперёд светящиеся синие кулачищи. Третьекурсник встал в боевую стойку.

Но прежде чем всё началось, мой обострённый слух уловил размеренные тяжёлые шаги за углом коридора. Шаги человека, привыкшего, что его появление вызывает трепет и страх. Шаги, которые намеренно делают громче, чтобы предупредить — идёт власть.

Мгновенно меняю тактику. Поднимаю руки в жесте капитуляции, вжимаю голову в плечи, играю гримасой, отображая панический ужас.

— Ковалев, что я тебе ТАКОГО СДЕЛАЛ, ЧТО ТЫ ХОЧЕШЬ МЕНЯ УБИТЬ⁈ — мой крик разносится по коридору. — СНОВА попробуешь убить меня, ещё и в стенах академии⁈

Игнат замер с приоткрытым ртом, не понимая, что происходит. Брови взметнулись вверх — резкая трансформация моего поведения казалась ему безумием. Только что перед ним стоял наглый выскочка, а теперь — перепуганная жертва?

— Какого хрена, Волков… — пробубнил он, но договорить не успел.

— ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ⁈ — прогремел сердитый голос, от которого вся компашка вздрогнула. — КОВАЛЕВ! ЧТО ВЫ ЗАДУМАЛИ⁈ И ПОЧЕМУ АКТИВИРОВАНЫ ЭФИРЫ⁈

Завуч Строганов возник в коридоре, как разъярённый кабан — высокий, сухопарый, с седыми висками и испепеляющим взглядом. Бывший военный, он вёл академические дела с той же суровостью, с какой когда-то командовал эфирными контурщиками на западном фронте.

— Георгий Павлович! — Игнат попытался изобразить вежливую улыбку, но не вышло. — Мы просто…

— Молчать! — Строганов подошёл вплотную, возвышаясь над ними точь скала. Эфирные разряды на руках Тёмы и третьекурсника угасли, как задутые ветром свечки. — Боевое применение эфира в стенах академии! Да вы с ума сошли! Это повод для немедленного исключения!

Его взгляд остановился на мне.

— Волков, вы не пострадали?

Роль жертвы отыграна на пять с плюсом. Сменяю перепуганное выражение на благодарное.

— Нет, господин завуч, вы появились как нельзя вовремя, как настоящий герой, — и разглаживаю смятый воротник рубашки, глядя как завуч приосанился. Хе-х, как же это забавно. — Я не знаю, по какой причине они преследуют меня. Совсем недавно произошёл один инцидент…

Глаза Игната расширились от страха. Аристократическая бледность сменилась мертвенной белизной, на лбу выступили капельки пота. Он прекрасно понимал, о чём я говорю.

— Впрочем, — благородно вздыхаю и продолжаю, — об этом лучше пока не распространяться. Иначе данная весть ударит по всему роду Ковалевых. Боюсь, бесчестье Игната может очернить всю семью.

Строганов нахмурил густые седые брови, из-под которых на меня смотрели проницательные глаза старого волчары. В них промелькнуло понимание — слишком опытен был завуч, чтобы не распознать подтекст моих слов.

— Что же такого натворил Ковалев, Волков? — спросил он тише, но не менее властно.

— Ничего достойного, Георгий Павлович, — качаю головой с видом человека, хранящего тайну из чистого благородства, а не ради шантажа. — Назовем пока это… некоторыми недопонимания между курсантами.

— Курсант Волков! — раздался нетерпеливый голос, и все обернулись. По коридору торопливо шла секретарша ректора. — Госпожа ректор вас уже заждалась! Что вы здесь делаете⁈

Строганов не сводил тяжёлого взгляда с Игната и его компании.

— Идите, Волков, — кивнул он мне. — А с этими… господами, мы продолжим разговор уже в моём кабинете.

— Ещё раз благодарю вас, — киваю ему в ответ и уже, проходя мимо застывшего Игната, приостанавливаюсь и очень тихо произношу: — Понравилось? Готовь деньги. С тебя пять сотен. Либо всё станет куда интересней. — и прохожу мимо него.

Злись — не злись, Игнатушка, а заплатить придётся. И не только сегодня, хе-хе.

Идя за секретаршей по коридору, улыбаюсь. Интриги. О, да, доводилось сталкиваться, да с такими, что эти студенческие игры всего лишь детский лепет. Вспомнить хотя бы конфликт в Шанхае против трёх объединенных кланов. Пришлось пройти по такому тонкому лезвию, что до сих пор стынет кровь в жилах. Или дворцовый переворот в Сингапуре — я был тогда слишком молод и оказался пешкой в чужой игре, но сумел превратиться в ферзя, заставив королевских фаворитов перегрызть друг другу глотки. Хорошие были времена.

Так что… Игра в жертву в нужный момент? Пф. Это даже не разминка. Пусть Игнат думает, что играет с перепуганным выскочкой, а не с хищником, который, на самом деле, выжидает момент для решающего удара. Да и, это же просто ответка за подставу с Алинкой Козловой. Пусть теперь прочувствует какого это.

— Входите, Волков, вас ждут, — сказала секретарша, выйдя от ректора.

Киваю и, взявшись за ручку, прохожу внутрь без стука.

Кабинет пах свежестью и чуть-чуть мягким женским парфюмом. За огромным столом из дуба восседала Виктория Александровна — прямо воплощение власти в элегантном женском теле.

— Проходи, Волков, присаживайся, — она плавным движением указала на стул напротив.

Подхожу к стулу, но решил не присаживаться, просто облокачиваюсь на спинку, продолжив стоять. Взглядом прохожусь по её груди за белой блузкой, затем взглянул на губы, подкрашенные бордовой помадой. Проклятое юношеское тело! Спокойнее, Сашка! Но декольте ректорши обладало необъяснимой мистической силой притяжения — как две планеты, захватившие в свои орбиты случайный метеорит с именем Санек.

— Рассказывай, — сухо произнесла Виктория, перехватив мой взгляд с раздражением и ещё кое-чем. А именно каплей тайного удовольствия, которое испытывают красивые женщины, привыкшие к мужскому вниманию. — Что опять не поделили с Ковалевым?

Её зелёные глаза изучали мою физиономию, наверняка отмечая отсутствие гематом и следов недавней драки. Что ж, несколько дней в книжном затворничестве пошли моему телу на пользу — восстановилось, кожа приобрела здоровый цвет. Духовное ядро же, казалось, придавало моему облику