— Ему понравилась твоя дуэль с Инициированным, — Вика произнесла это так, будто каждое слово причиняло ей физическую боль. — Удивительно, но твоё выступление показалось ему интересным. Так что если тебя не будет в списке команды… нас могут вычеркнуть из списка.

— Турнир так важен для академии? — и делаю вид, что размышляю.

— Не для академии. Для меня, — Виктория стала предельно откровенной. — У власть имущих свои… загоны, как вы, молодёжь, выражаетесь. Воронцов хочет увидеть «зелёного юношу» — его собственные слова. И если я не обеспечу твоё присутствие на турнире…

Фразу она не закончила, но итак было понятно. Разочаровать архимагистра, близкого к Императору — политическое самоубийство для ректора любой академии.

Я молчал. Наверное, она сейчас считает, что тяну время, набиваю себе цену. Но правда в том, что подобная мелкая политика меня действительно не интересует. Не те ставки. Иными словами — неохота напрягаться и участвовать в боевом турнире ради каких-то призрачных преференций. Если и включиться в игру, то только ради чего-то стоящего.

— Хорошо, ситуация понятна, — киваю с самым серьёзным видом. — Но это не отменяет моего вопроса: что я получу взамен? Что-то, что стоило бы моего времени и усилий.

Виктория сузила взгляд зелёных прекрасных глаз, пытаясь разгадать мои мотивы. Что? Не привыкла, зайка, к таким переговорам, ещё и с восемнадцатилеткой?

— Чего ты хочешь, Волков? Денег? Льгот в обучении? Освобождения от экзаменов?

Эх, женщина, неужели ты не видишь по моим глазам, чего я реально хочу? Медленно поднимаюсь со стула, обхожу её рабочий стол и останавливаюсь прямо перед ней, нарушая все мыслимые границы субординации. Она застыла в кресле, определенно шокированная такой дерзостью, но не отпрянула.

— Я хочу… — мой голос снизился до интимного, — одного желания. Любого. В любое время.

— Что? — она проморгалась, похоже не верит собственным ушам. — Какого ещё желания?

— Простого, — и неспешно улыбаюсь. — Когда я выиграю турнир, ты исполнишь одно моё желание. Любое. Без вопросов и условий.

В её глазах сначала мелькнуло понимание — дошло наконец. Затем — неверие, видимо, осознала, что желание-то может быть ЛЮБЫМ! ДАЖЕ ТО САМОЕ! Так что следующим в её глазах показалось возмущение.

— Волков, ты что, намекаешь на…

— Да, — прерываю её, не отводя взгляда.

Повисла тяжёлая пауза.

Как же она пытается осмыслить услышанное! Её разум отказывался принять, что какой-то курсант-неофит осмелился предложить ей… это.

— Мне послышалось? — её голос прозвучал низко, опасно. — Ты всерьёз думаешь, что можешь… торговаться мной, как каким-то призом?

— Не тобой, — качаю головой. Вот же, женщина! Зачем так переворачивать⁈ — Твоим желанием. Которое может быть чем угодно. От протекции до… да, того, о чём ты подумала. Овладения тобой. Вся прелесть в том, что ты не узнаешь, чего я хочу, пока не выиграю. А это добавляет остроты, не находишь?

Да. Мужик знает чего хочет. И я сказал это прямо. Нравится ей это или нет.

Вика смотрела на меня сейчас так, будто не могла решить — вызвать стражу и выбросить меня из академии или посмеяться над абсурдностью моего предложения.

— Ты либо сумасшедший, либо… — она осеклась, не закончив.

— Либо абсолютно уверен в своей победе, — закончил я за неё. — И, поверь, такая мотивация гораздо сильнее, чем все твои карьерные посулы. Так что, Виктория Александровна? Сделка?

Протягиваю руку, понимая, что она может её переломать в десяти местах. Она перевела взгляд с моего лица на ладонь, с задумчивостью.

— А если ты проиграешь? — прозвучал с её уст внезапный вопрос. — Что тогда?

— Тогда, — я не колебался ни секунды, — желание загадываешь ты. И я также исполняю его без вопросов.

Её губы растянулись в особой победной улыбке, даже плотоядной.

— Ох, Волков, — она сжала мою ладонь с силой. — Ты только что заключил самую опрометчивую сделку в своей жизни. Когда ты проиграешь — а ты проиграешь, уж поверь мне — я заставлю тебя пожалеть о каждом дерзком слове.

— Если, — поправил я, спокойно выдерживая давление её рукопожатия. — Если я проиграю. Но не стоит недооценивать мотивацию мужчины, которому есть за что сражаться.

— Тогда удачи тебе в сражении с гениями своего поколения, она тебе пригодится, — Виктория открыто насмехалась. А как улыбается, зараза! Ну не прелесть?

Она отпустила мою руку и поднялась, после чего подошла к шкафу, восстановив и дистанцию и профессиональную маску.

— Можешь идти. Не забудь — сегодня тренировка. И, Волков… — она сделала паузу, — наслаждайся своей наглостью, пока можешь. На турнире тебя ждёт суровая реальность.

— Не сомневаюсь, мадемуазель, — отвешиваю ей лёгкий игривый поклон. — К тому же, всегда предпочитал реальность фантазиям. Даже если она сурова.

С этими словами и направился к двери. Рука уже лежала на ручке, когда услышал её голос:

— Волков.

Оборачиваюсь.

— Помни: в случае твоего проигрыша, моё желание будет особо запоминающимся, — в её глазах был вызов.

Молча улыбаюсь в ответ и выхожу из кабинета.

Закрыв дверь, поправляю воротник. Как секретарша произносит.

— Курсант Волков, тренировка командного состава назначена на четыре часа. После всех основных занятий.

— Понял, — киваю, машинально одёргивая китель. — Спасибо.

— И постарайтесь не опаздывать, — добавила она тоном, не допускающим возражений. — Тренер Алексеев этого не любит.

Снова киваю и направляюсь к выходу. Надо же, у неё даже сомнений не было, что я не откажусь от участия. Настолько верит в силу убеждения Виктории? Или просто на моем месте согласился бы каждый курсант? Скорее второе.

Идя по коридорам академии, погружаюсь в размышления. Что это вообще за турнир такой, что вызывает интерес у легендарного Воронцова? И насколько серьёзной будет конкуренция? Одно дело — разделаться с местными хулиганами или выиграть показательный бой у неопытного второкурсника. И совсем другое — столкнуться с элитой Императорских академий. Наверняка там будут и отпрыски высших домов. С их-то родовыми техниками и личными наставниками.

Представляю — толпа надменных аристократиков, обученных с пелёнок, впитавших эфир с молоком матери. За плечами годы тренировок, лучшие учителя, древние семейные техники, передаваемые из поколения в поколение.

А у меня?

Для всего мира — ничего. Только зубы, да и те пока не как у волка, а волчонка.

Но они ведь не знают, что под