— Без понятия, — переключаю внимание с её груди на её губы. Затем выше и встречаю её раздражённый взгляд своим полным спокойствием. — Ты просила прийти через посыльного — я и пошёл. Тут Ковалев с прихвостнями. Прям преследует. Может, он по мальчикам? Иных причин не вижу. Но я-то по женщинам. Вернее, по тебе. Ну, ты и сама знаешь. Читала же моё послание на снегу.

Виктория закатила глаза с таким выражением, будто имела дело с непослушным, но в целом забавным щенком. Длинные пальцы с аккуратным маникюром забили размеренный ритм по столешнице.

— Хватит пороть чушь, — произнесла она ровным тоном. — Вот скажи, тебе не жаль своего будущего, Волков? Сдался тебе этот Ковалев. В жизни придётся игнорировать разных людей, выше тебя по статусу. Поверь мне, рано или поздно тебе придётся смириться со своим положением. Либо умереть.

Последнее она произнесла с особенной интонацией. Это не была угроза, нет. Скорее озвучка факта, преподнесённая с небрежностью, на которую способны по-настоящему могущественные люди.

— А я не боюсь смерти, — и пожимаю плечами.

И ведь это — чистая правда. Умирать не хотелось, конечно. Но страх? Его выжгли из меня ещё в прошлой жизни. Что до субординации? Так придерживаюсь её в академии. Устроюсь на работу — и там буду придерживаться. В общем, как ни посмотри, законопослушный гражданин.

— Не боишься смерти значит, понятно… — Виктория устало вздохнула. — Ведёшь себя как дитя.

— И? — улыбаюсь ей легко и непринужденно. — Мне восемнадцать. Могу позволить себе поребятничать.

Она одарила меня долгим взглядом:

— Ты странный. Очень.

И поднялась из-за стола. Обошла вокруг, остановилась за моей спиной. Намеренно не поворачиваю головы, хоть каждый мускул и требовал этого.

— Хочешь знать, что удивляет меня в тебе больше всего? — её голос раздался совсем близко с моим ухом. — Твои глаза. В них что-то… не соответствующее.

Она обошла стул и, встав передо мной, оперлась задом на край стола и скрестила ноги.

— Не соответствующее чему? — удерживаю взгляд на её лице, при этом вижу и её декольте. Специально что ли так нарядилась?

— Твоему возрасту, — поправила она пшеничную прядь за ухо. — Твоему происхождению. Твоей судьбе. Ты понимаешь, что сделал, когда победил на арене Инициированного, Волков? А после надерзил всей комиссии, включая Воронцова. Мимоходом еще и отпрысков высших дворян унизил своими речами.

— Все те молокососы на арене спят и видят, как бы их зауважал весь мир лишь по праву рождения. Но уважение нужно заслужить. И никак иначе. — и пожимаю плечами. — Если они так огорчены — жду их вызовы на дуэли.

Виктория прищурилась.

— Ты же сам дворянин. Откуда такое предвзятое отношение к аристократам?

— Дворянин, но не кичусь этим.

— Ясно, — она вернулась за стол, потянула ящик и вытащила заполненный лист с фамилиями. — Раз ты так горишь заслужить уважение боями, предоставлю такую возможность. Ты в команде. Будешь участвовать в грядущем турнире.

Приподнимаю бровь. Вот это поворот.

— Турнир?

— Именно, — кивнула Виктория. — Дружеские соревнования между академиями. Победа принесёт не только престиж, но и финансирование. А ещё, — она сделала значительную паузу, — личное внимание архимагистра Воронцова. Так что, Волков? Интересует подобная перспектива? Или предпочтёшь продолжать игры с Ковалевым и прочими мальчиками?

Вот же манипуляторша. Думает, нащупала у меня слабое место. Подманивает перспективой возвышения, статуса, возможно, даже власти. Если бы только знала, что я уже видел вершины, о которых здешние «высшие круги» могут только мечтать.

Конечно, всё это осталось в прошлой жизни. А что есть сейчас? Книжная лавка, бабуля с чемоданом тайн, тело подростка с бурлящими гормонами и едва проросшее духовное ядро, требующее пищи.

— Звучит заманчиво, — и невинно улыбаюсь ей.

Глаза Виктории победно сверкнули. Решила, что поймала меня на крючок амбиций. Она взяла со стола серебряный колокольчик и только собиралась встряхнуть его со словами:

— Тогда сегодня же начинаем тренировки…

Как поднимаю ладонь, прерывая её:

— Однако… — и делаю паузу, наблюдая как её радостный взгляд меняется на непонимающий, и продолжаю уже другим тоном — Я не дал своего согласия. Так что не спеши, девочка.

Её рука с колокольчиком замерла. На лице отразилась непередаваемая гамма эмоций. Изумление, неверие, оскорблённая гордость, и чистая, неразбавленная ярость.

— Какая. Ещё. девочка. — каждое её слово прозвучало как удар хлыста. — Выбирай выражения, мелкий.

— Начну выбирать, когда ты будешь честна со мной, Вика-Виктория, — прищуриваю взгляд и натягиваю ухмылку. — Признавайся. Зачем тебе в команду посредственный неофит? И к слову, я не нуждаюсь в твоей опеке. Да и отчисление не поломает мне жизнь.

Она медленно поставила колокольчик на стол. Пальцы чуток колбасило от сдерживаемого гнева. Видать, хотела меня придушить. А я что? Ничего. Продолжил давить.

— Сделай стоящее предложение и тогда я подумаю, — и разворачиваю стул, оседлав. — Что-то, что действительно меня заинтересует. Если же нет, то о никаком участии и речи не будет.

Виктория-Виктория-Виктория. В гневе её лицо просто восхитительно. Какая страсть, ух. Сейчас она молчала. Переваривала не только мои слова, но и в целом поведение. Затем, неожиданно, гнев сошёл с её лица. Пухлые, сочные губы чуть дрогнули в подобии улыбки.

— А ты действительно… необычный, — и не моргая, смотрела мне в глаза. — Большинство курсантов на твоём месте прыгали бы от восторга. Шанс представлять академию, внимание высших кругов, возможный карьерный рост…

— Я не большинство, — тоже не моргаю, глядя глаза в глаза. — И карьера практика не самая заманчивая перспектива. Ну, это так, между нами.

— Вот как? — она приподняла идеально выщипанную бровь. — И чем же она так плоха?

— Дай подумать, — и делаю вид, что размышляю. — Бесконечные интриги, все пытаются спихнуть друг друга с лестницы продвижения, каждое повышение ранга требует нового покровителя. А в итоге ты просто обеспеченный раб системы, вынужденный плясать под чужую дудку. Ничего не упустил?

Виктория издала нечто среднее между фырканьем и смешком.

— Хорошо, Волков. Думаю, пора сыграть с тобой в открытую, — она сложила руки на столе, как опытный карточный игрок, готовый раскрыть козыри. — Твоё присутствие в команде — не моя прихоть. Лично мне на тебя плевать. Тебя хочет видеть Григорий Воронцов.

— Воронцов? — приподнимаю бровь. — Он же эфирный гений. С