class="p1">Кое-как жизнь пришла в норму. Работа в реабилитационных центрах была стабильной и приносила доход, я стал подрабатывать на «Пляже мускулов», плюс мне предложили работу консьержем в моем жилом комплексе, а за это избавили от арендной платы. (У хозяев были проблемы с должниками, и они понимали, что если собирать пени буду я, дела наладятся). По выходным мы с малышом Дэнни и Джорджем гуляли по пляжу. Я купил ему трехколесный мотоцикл на батарейках. На прогулках он катился на нем между нами, и мы играли в его любимую игру. Он останавливался и с преувеличенной усталостью лепетал:

– Шина сдулась.

Мы с Джорджем тут же изображали бурную деятельность по замене колеса. Через пару кварталов ситуация повторялась. Однажды на закате воскресного вечера, когда небо на горизонте уже стало кроваво-красным, малыш Дэнни в миллионный раз притормозил и вздохнул, как старик.

– Опять шина? – спросил Джордж и присел рядом с ним. Я смотрел, как он «меняет колесо» для моего сына, и мечтал, чтобы этот день длился вечно.

Часть третья. Заключенный №

Глава 17. Поезд-беглец, 1985

На одном из собраний я познакомился с приятным татуированным пареньком, который подрабатывал на киносъемках. Это меня заинтриговало. Он рассказал, что одно агентство специализировалось на поиске «брутальных мужиков», таких, как мы, и предлагало им роли в кино. Пацану платили по пятьдесят баксов в день за мизерную работу в массовке. Меня такие бабки более чем устраивали.

Когда я поделился идеей с доктором Дорром, тот аж засиял.

– Это же чудесно, Дэнни. Если ты прославишься, у нас будет отличная реклама.

Я прошел кастинг и легко получил место в массовке и зарплату в пятьдесят долларов в день. Полтинник – это не так много, но в то время даже эти бабки знатно облегчили нам с Нянечкой жизнь. К тому же я быстро просек, что по съемочной площадке шатается немало потенциальных клиентов. Тогда кокаин на съемках был везде – от переговорных до грузовиков, на которых перевозили оборудование. В первые же дни работы на съемочной площадке я встретил кучу наркоманов с жуткими проблемами и понял, что мой опыт может им помочь.

Моей дебютной ролью в телесериале стал (какой сюрприз) подсудимый. Как-то мы с другими чуваками из массовки ждали вызова на площадку и убивали время за болтовней. Какие-то парни начали жаловаться на хреновые стейки, которыми нас кормили на обед. Между тем прямо перед нами стоял буфетный стол, заваленный огромным количеством самой разнообразной жратвы. Любой на площадке мог поесть, когда ему захочется.

Для меня это было дико. Я поверить не мог, что получаю бабло просто за то, что болтаюсь по площадке, ем на халяву, а этот хрен жалуется на какой-то стейк.

– Где еще тебя будут кормить три раза в день и предлагать закуски, даже когда ты не голоден? – спросил я его. – Ты подсудимого играешь, мудак. Иди и сожри бутер с колбасой, раз не нравится.

Спустя месяц, когда я уже вернулся домой, посреди ночи мне позвонили с незнакомого номера. Я очень не хотел отвечать, но вовремя вспомнил, что Джонни Харрис советовал мне помогать нуждающимся.

– Ты должен делать это не ради других, а ради себя, – утверждал Джонни. – Помогая окружающим, ты помогаешь себе.

Трубку я взял. На том конце провода прорезался пацан с собрания, которого восхитил мой рассказ о пути к трезвости. Я даже не помнил, как он выглядит, – в то время я разбрасывался номером телефона направо и налево. Знал только, что паренек – совсем сопляк, лет девятнадцать, не больше. Он звонил с работы, лепетал, что вокруг полно кокаина, и он боится сорваться. Потом попросил меня приехать и помочь ему сдержаться. Я согласился провести с ним сутки и записал адрес.

По дороге я представлял, что найду пацана на каком-нибудь вонючем складе, посажу его в свой грузовичок, и мы будем пить кофе, курить одну за одной и болтать обо всем и ни о чем. Но по адресу оказалась съемочная площадка, заставленная грузовиками и софитами, – снимали фильм «Поезд-беглец».

Я как раз искал пацана, когда ко мне подошел помощник режиссера и подозрительно поинтересовался, чем это я занят. Видимо, он принял меня за члена массовки и уже собирался отчитать за то, что я шатаюсь без дела. Я ответил, что просто ищу друга, и тут он навострил ушки.

– Круто выглядишь, – оценил он. – Не хочешь в массовку?

Я решил прикинуться дурачком.

– Массовку чего?

Он объяснил, что скоро начнутся съемки сцены в тюрьме и для заднего плана нужны актеры с мордами уголовников.

– Сможешь сыграть такого?

Я вспомнил «Соледад», «Фолсом» и «Сан-Квентин».

– Да, можно попробовать.

Мужик сказал, что за работу заплатят восемьдесят баксов наличными – на тридцать больше, чем я уже получал за роль в массовке. Потом он перехватил костюмершу, которая раздавала тюремные робы, и велел меня переодеть. Я как раз стаскивал футболку, когда над съемочной площадкой раздался вопль:

– Джимми Пенья!

Подняв голову, я увидел пожилого белого мужика, несущегося мне навстречу. На середине пути он, видимо, допер, что обознался, но тут же заорал снова:

– Дэнни Трехо!

Я тут же узнал Эдди Банкера, хотя в последний раз видел его лет двадцать назад. Годами позже с ним познакомятся друзья моего сына Гилберта, и вердикт их будет суровым:

– Это что за тип? Такого белого хамла мы еще не встречали.

Но в тот раз он повел себя как настоящий душка.

– Дэнни, а я ведь видел, как ты взял титул среди легковесов в «Сан-Квентине»!

– Эдди Банкер? Черт возьми! Какими судьбами?

Эдди был уголовником со стажем, в Лос-Анджелесе его хорошо знали. Я познакомился с ним в 1962 году – он продал нам с дядей Гилбертом план, как нажиться на крупной игре в покер. Позднее его экранизируют в фильме Дастина Хоффмана «Исправительный срок», а саму картину снимут на основе книги Эдди «Нет зверя опаснее». В те времена Эдди еще не понимал, что художественная ценность его грабительских планов окажется куда выше, чем выгода от их прямой продажи.

Эдди рос проблемным ребенком, воспитывался в детских домах и колониях для несовершеннолетних, но башка у него всегда варила что надо. В тюрьме ему дали прозвище Мозг. В «Сан-Квентине» он был самым юным заключенным своего времени, но это не помешало ему набрать высочайший балл в квалификационном тесте и сразу получить должность секретаря капитана – выше в тюрьме позиции не было. Смотритель занимался политическими проблемами, капитан