Благодаря неуемной энергии Мерри в шесть собрались выходить.Фредегар зевал во все горло. Хоббиты даже с крыльца спускались, стараясь нешуметь. Впереди Мерри вел навьюченного пони. Тропинка, ныряя в заросли, огибаладом и задами выводила в поле. Туман оседал на деревьях, с веток капало, листьяблестели, а трава стала совсем седой от росы. В утренней тишине все звукиказались близкими: вот на соседнем хуторе хлопнула дверь, вот куры завозилисьна насесте и принялись негромко клохтать.

В стойле на краю огорода их ждали верховые пони: крепкиеневысокие лошадки, неторопливые, но выносливые, как мулы. Теперь, уже верхом,они вступили в туман. Идущий впереди словно пробивал в нем коридор дляостальных, но за спиной последнего туман снова смыкался, и было в этом что-тозловещее. Только через час медленной, в полной тишине, езды впереди выступилЗаплот. Поверху серебрилась росная полоса.

– Как же мы тут пролезем? - озабоченно спросил Фредегар.

– Со мной не пропадешь, - не останавливаясь, сказал Мерри.Он уверенно свернул вдоль ограды влево, обогнул небольшой овражек и остановилсяперед неширокой траншеей, наклонно уходящей под землю. Стенки, выложенныекирпичом, вскоре смыкались наверху, образуя тоннель. Хоббиты спешились и взялипони под уздцы. Фэтти прокашлялся.

– До свидания, Фродо, - промолвил он. - Мне все равно вашвыбор не по душе. Ну теперь чего уж говорить. Удачи вам, и сегодня, и каждыйдень.

– Хотел бы я, чтобы Древлепуща оказалась самым серьезнымнашим препятствием, - сказал Фродо. - Ладно. Скажи Гэндальфу, пусть догоняетнас по Западной Дороге, мы скоро выйдем на нее и уж останавливаться не будем.

Они распрощались и один за другим скрылись в тумане. Темнотаи сырость окружили их, но вскоре путь преградили ворота, запертые тяжелымжелезным засовом. Мерри открыл створки, пропустил друзей и закрыл снова. Громколязгнув, сработал замок. Звук показался хоббитам зловещим.

– Вот мы и покинули Шир, - сказал Мерри. - Теперь над намиДревлепуща.

– О ней много чего говорят. Как ты думаешь, правда это? -спросил у него Пиппин.

– Есть и правда, но больше пустое болтают, - помолчав,ответил Мерри. - Гоблины там всякие, волки и тому подобное - этого здесь нет.Ничего этого я не видел и ни во что такое не верю. Но лес, конечно, не простой.Все тут живое, куда живей, чем у нас в Шире. Деревья всегда настороже и чужихне любят. Идешь, а они с тебя глаз не спускают. Обычно этим и кончается, ну,может, шишку на голову уронят, корень могут подставить, веткой цапнуть - этоднем, а ночью, понятно, другое дело. Ночью им лучше не попадаться. Хотя сам яночью далеко от Заплота не ходил. Но своими глазами видел: деревьяразговаривают, не то тебе кости перемывают, не то про свое что, а то вот еще:ветра нет, а ветки так и плещутся. Говорят, они и ходить могут. Мнерассказывали (давно это было), однажды деревья на Заплот напали. Пришли ирассадили себя прямо вдоль него, да так, чтобы внутрь заглядывать можно было.Пришлось тогда много срубить и охранную полосу выжечь. Больше не нападали, но,сам понимаешь, отношения с ними маленько испортились.

– Ну а кроме деревьев? - спросил Пиппин.

– Разное там живет, - неохотно отозвался Мерри. - Особенно вглубине и на той стороне. Не был я там, точно не знаю. Тропинок-то в лесумного, кто-то их прокладывает. Хотя, похоже, на месте и они не стоят, бродят полесу. Не спрашивай, как они это делают. Здесь от выхода из тоннеля широкаятропа на Паленую Плешь ведет, а дальше - на северо-восток, как раз куда намнадо. Она-то, наверное, на месте.

Хоббиты выбрались из тоннеля и действительно обнаружилихорошую тропу, ведущую к опушке. Но под кронами первых же деревьев она словносквозь землю провалилась. Позади, ярдах в ста, темнела стена Заплота, а впереди- сплошная чаща, там теснились деревья всех видов и размеров: толстые и тонкие,прямые и кривые, гладкие и суковатые, покрытые лишайниками и какими-тоскользкими бородавками. Они обступили незванных гостей со всех сторон.

– Тут через два шага забудешь, в какой стороне Заплот, - проворчалФродо, глядя на жизнерадостного Мерри. - Еще не хватало заблудиться…

Они пробирались между деревьями, и пони, нервно подрагиваяшкурой и осторожно переступая через вылезающие отовсюду корни, покорно шли вповоду. Подлеска не было. С первых же шагов начался подъем, а деревья росли чемдальше, тем все гуще и гуще. Стояла удивительная тишина, не шевелился ни единыйлист, только изредка громко капало с ветвей. Очень скоро путникам сталоказаться, что настороженные, неодобрительные, пожалуй, даже враждебные взгляды,устремлены на них со всех сторон. Ощущение становилось все сильнее, и хоббитыневольно начали озираться по сторонам. У Пиппина сдали нервы.

– Ай! - заорал он вдруг. - Эй! Я же не трогаю никого! Итрогать не буду, только пройти дайте!

Все вздрогнули и прислушались. Но крик бессильно замер, непородив ни эха, ни отклика. А лес, казалось, встал вокруг еще плотнее.

– Я бы не шумел на твоем месте, - недовольно проговорилМерри. - Вреда от этого больше, чем пользы.

Фродо гадал про себя, надо ли было тащить друзей через этотподозрительный лес. Мерри все вертел головой, пытаясь отыскать тропу. Пиппин неутерпел:

– Быстро же ты управился. Полчаса и прошло-то всего, а кудаидти - уже неизвестно. - Он собирался еще побурчать, но тут Мерри облегченновоскликнул:

– Значит, деревья и правда двигаются. Вот она, Плешь-тоПаленая, а тропа теперь в стороне идет!

Впереди быстро светлело. Неожиданно деревья кончились,открылась широкая прогалина, и хоббиты с облегчением увидели над головой синеенебо. Пробираясь в чаще, они не заметили наступления утра и теперь радовалисьсолнцу, озарявшему вершины. Лес стоял по краям прогалины стеной. Но впередибыло совершенно ровнее место без единого даже пня, поросшее разнотравьем. Здесьпокачивались печальный болиголов и тмин, ронял опушенные семена кипрей ибуйствовали крапива с чертополохом. Нельзя сказать, чтобы место было особенновеселым, но хоббитам после мрачной чащи оно показалось прелестным садом. Надругой стороне прогалины отчетливо виднелась тропа. Она просматривалась ярдовна двести вперед и только потом исчезала за деревьями. Хоббиты, снова верхами,бодро направились по ней. Подъем, теперь малозаметный, все еще продолжался,зато ничто не мешало двигаться, и путники начали подумывать, не сжалился ли надними лес, не надоело ли ему пугать их. Однако вскоре воздух опять потяжелел.Становилось душно. Темная лесная воля заставила ссутулиться, а звук копыт втишине больно отдавался в ушах. Фродо пришло в голову запеть, взбодрить остальных,но ничего, кроме бормотания, у него не получилось. Он упрямо выговаривал:

Скитальцы в сумрачных краях!