так и хотелось бросить в ответ. Но я промолчал. Хотел, было, облокотиться о спинку стула, да вспомнил, что сижу на табуретке. Что ж, пораскинем мозгами.

Вариант свалить в другой мир — блеф чистой воды. Нет, как самый-самый крайний он еще может сгодится, но вот рассматривать его буду только в том случае, когда за спиной начнут гореть мосты. Сейчас же, судя по спичу Плисецкого, есть шанс договориться. Точнее не так — я им нужен. Иначе никаких договоров и поблажек не было бы. Альтернатива же, ну, скажем честно, не радует. Что я могу противопоставить власти? Слово «ничего», по идее, нужно заменить матерным, ибо оно более полноценно раскроет всю суть ситуации. Устранить меня или избавиться проблема не такая уж и большая. Особенно с тем учетом, что под ружье, таких, как я, они всяко уже поставили. Так что улыбаемся и машем, улыбаемся и машем. По крайней мере, пока.

— Что именно скрывается под этим красивым словом «сотрудничество»? — иронично бросил я. — Под скальпель не лягу, сразу говорю.

— Господи, — тяжело вздохнул Виктор, посмотрев на меня, как на ребенка. — Ты книг перечитал что ли? Вивисекторов не держим. Такие, как ты, полезнее живыми, так что выкини лишние мысли из головы. Только работать мешать будут. Что насчет сотрудничества, так ничего такого, где бы тебе пришлось переступать через себя. И уж точно дергать тебя каждый раз, чтобы закрыть очередную брешь, мы не будем.

— Как-то всё слишком просто, — наклонил я голову набок. — Вроде на меня там и убийство чье-то повешать хотят, да еще двух и более лиц. А тут — давай сотрудничать и будут у тебя пони радугой какать!

— А просто не будет, — убрал Плисецкий улыбку. — Или ты думаешь, что командировка это проезд в другой город на достопримечательности посмотреть? Например, если мы с тобой договоримся, для тебя уже есть дело. Нужно будет сопроводить на ту сторону небольшую группу людей и через пару дней вернуть их обратно. Живыми. Всех.

— Вот те рас, — удивленно выдохнул я. — Там не курорт, а я не всесилен.

— Ты уж постарайся, — обозначил Виктор улыбку, — на кону ведь твоя жизнь. Да и дураков с тобой никто не пошел. Это будет хорошо слаженная боевая группа и тройка ученых. Тоже, кстати, не из робкого десятка.

— Они знают, что могут вернуться уже не совсем людьми? — спросил я, поймав взгляд франта.

— Со своими втемную не играем, — спокойно ответил он.

И вот как бы было здорово, если бы я ему поверил. Но почему-то хотелось только рассмеяться и посетовать на то, что меня принимают за какого-то дурачка.

— Что нужно будет делать? — спросил я, не выпуская наружу сарказм.

Что ж, ставки сделаны, ставок больше нет.

Мог бы я заартачиться? Ну, в теории мог бы. Только вот что потом? Скрываться? Бояться каждого шороха? Жить по каким-то помойкам? Идти против системы? Я хоть и дурак, но не до такой степени.

Домой я возвращался в таком себе расположении духа. Понятное дело, что ремонт дома повесили на меня. И вот смотря на эту дыру, которую, между прочим, сделал не я, настроение как-то не радовало.

Следующим утром за мной приехали. Вроде бы невзрачная на первый взгляд машина, но сидящий по выправке парень прямо-таки бросался в глаза. Ну и на приветствие он ответил скомкано, так, что даже беседу поддержать не удалось.

Уже через полчаса мы приехали на военную базу, что по-быстрому соорудили для себя местные вояки. Точнее не то чтобы соорудили, а банально отжали у местных полигон для каких-то там спортивных игрищ. Здания-фанерки возвели буквально за месяц, а дальше всё пошло по накатанной. Местная часть расположилась во всей своей боевой красе, которая лично у меня вызывала только тошноту и неприязнь. Веселое зрелище, если не знать, какая жопа эта сраная армия.

На КПП встречал нас сам Плисецкий. Смотря на него, понимаю, что кроме, как франт называть его иначе не получается. Кашемировое пальто, начищенные до блеска туфли, с какими-то вышитыми витыми узорами, черные брюки и белоснежная рубашка, что проглядывалась сквозь пальто.

— Доброе утро, Юр, — поприветствовал он, с радушной улыбкой на губах. — Спрашивать, как спалось, не буду, поэтому давай сразу к делу.

— Утро добрым не бывает, — проворчал я, топая практически след в след.

Пусть местность вокруг и была очищена от снега, но грязи от этого меньше не стало. Местные срочники, бедняги, носятся с лопатами, метлами и песком. Что-то подсыпают, копают, ну типичная армейская служба! В случае чего покажут врагу, как правильно землю копать.

Долго нам идти не пришлось. Типовое длинное здание на два этажа, где нам именно на второй. Там в самый дальний левый угол и просторный кабинет, в котором уже ждали. М-да, компания подбирается веселая.

— Товарищ майор, — шутливо отдал честь Плисецкий, — вот, знакомьтесь, Юрий Владимирович Большов. Закрывашка. Как вам и обещал, он будет сопровождать вас через разлом.

— М-да, — цыкнул один из присутствующих. — Дожили. Теперь и школьников в армию тащат? Да еще и ущербных?

— Виктор Сергеевич, — сморщился другой. — Нам еще за яйцеголовыми бдеть.

— Ничего-ничего, — улыбнулся Виктор. — Сработаетесь!

И, собственно, всё. Хлопнула дверь, и мы остались одни. Я и четверо солдат.

В принципе никакой другой встречи я и не ожидал. Со своей смазливой мордашкой я, поди, даже под старшеклассника сойти смогу, а тут сидят вон четверо матерых вояк, которые, наверно, порох на завтрак едят. К тому же сломанная вчера правая рука, пока еще так и висит плетью, что, совершенно точно, не добавляет мне балов.

— Хороши смертнички, — хмыкнул я, внимательно разглядывая каждого из четверки. — Прям, как на подбор.

— Какой дерзкий малыш, — улыбнулся вроде бы по-доброму, самый здоровый из пятерки. Только вот глаза его так остались холодными, а взгляд неприятным.

— Малыша в туалете увидишь, — хохотнул я. — Когда поссать пойдешь.

— Командир, — спрятав смешок, обратился здоровяк к командиру группы, — можно я с ним поздороваюсь? Ну, по-свойски?

И то, как он хрустнул костяшками пальцев, сомнений в его методе общения не оставило.

— Отличная идея! — оскалился я, приподнимая левую руку ладонью вверх. — Посмотрим, как твоя шкурка переживет удар в две тысячи вольт.

Над ладонью тут же вспыхнула шаровая молния,