class="p1">Глава госпиталя ростом оказался невысок, на фоне бежевого халата его лицо темно-оливкового цвета показалось мне почти черным. Он был уже немолод, густые темные волосы перемежались седыми прядями, но взгляд был молодой и цепкий.

Передвигался Араигума какой-то странной прыгающей походкой и не стоял на месте, не выпуская из рук отполированную трость. При этом перемещался он проворно и бесшумно, возможно, благодаря тому, что на конце трости была закреплена резиновая накладка.

“Пожалуй, чем-то он действительно Енот, — подумал я. — Хм. Интересно, а я чем-то похож на Дельфина?”

Араигума почесал кончик длинного вытянутого носа, заглянув в бумагу, переданную ему Кусуши, и уставился на нас темными глазами, напоминающими густые капли гуталина.

— Все настолько плохо?

— Она пытается сдать на С-ранг уже третий год подряд! — подал голос Кусуши. — Я и Кито боимся пускать ее к пациентам. Вчера она попыталась накормить Ируку мясом. Это на следующий день после отравления и анафилактического шока, — обернулся ко мне меднин за подтверждением.

— Да, это было так, Риба-сама, — добавить мне было особо нечего.

Глава госпиталя нахмурил широкие, вытянутые к вискам серые брови и запустил пятерню в словно стоящие дыбом волосы

— Возможно, стоит оставить ее еще на год.

— Пожалуйста, — умоляюще сложил руки Кусуши, — она не хочет ничего запоминать. Это бесполезно!

Как мне показалось, сходство со зверьком усиливали не только густые темные с проседью волосы, похожие на мех, и черные глаза с мешками под ними, напоминающие маску зверька: даже фигурой Араигума напоминал енота. Его огромный балахон, как и длинные пальцы с широкими ладонями, визуально делали руки и ноги похожими на худые лапки.

— А вы новенький, — внезапно спросил глава больницы, сощурившись, будто пытался меня вспомнить.

Поборов зевоту, я кивнул и сказал:

— Да. Меня зовут Умино Ирука.

— Умино, значит, — полувопросительно протянул он, потирая подбородок. — Интересно.

Я заторможено кивнул, борясь с сонливостью. Вроде бы Глава госпиталя еще что-то пытался у меня узнать, но я от лекарств был на полпути в Страну Морфея, и в ответ мог только кивать или мотать башкой. Как добрался до палаты, уже и не вспомню.

Посреди ночи проснулся от порывистого ветра, от которого дрожали окна. Сезон штормов для меня был чем-то новеньким.

Как это бывает при резком пробуждении, я вспомнил, что мне снилось, хоть и частично.

Урывками всплыл наш с Наруто поход в кафе. Мы заказали там суп из баранины с соей и побегами бамбука. Естественно, съели его. Расплатившись, я почувствовал, что со мной происходит что-то не то: нос заложило, я начал чихать. Но не придал этому недомоганию значения. У меня никогда раньше не было такой сильной пищевой аллергии. Из-за косых взглядов посетителей кафешки пришлось уйти. Поначалу хотел отлежаться дома, но, когда начали слезиться глаза и стало трудно дышать, я на полпути развернулся и пошел в госпиталь, решив не испытывать судьбу. Наруто тащить с собой я не захотел и попытался было отправить встревоженного мелкого домой одного, но, разумеется, ничего не получилось. Наруто еще долго торчал под дверью моей палаты, путаясь под ногами у персонала и пытаясь прошмыгнуть ко мне.

Кито тогда тоже злился.

— У тебя сильная аллергия на бамбук, — тыкал он бумагами отобранными у коллеги-медика мне под нос. — Мог бы и поинтересоваться для разнообразия содержимым своей медкарты!

Во сне сразу после больницы я оказался в каком-то мутном ресторане или доме. Вокруг было много людей, но вспомнить лица не получилось. Среди этого месива безликих четко вырисовывалась встревоженная Митараши, которая придерживала меня-Ируку и куда-то вела.

— Почему ты не сказал про аллергию? — устало и тихо спрашивала Анко. — Ирука, ты меня слышишь? Ками-сама! Ирука!

— Со мной все в порядке, — ярился Умино, пытаясь устоять самостоятельно на ватных ногах.

Девушка все же сумела довести его до больницы, пока действие лекарства не кончилось, но Ирука будто бы не был рад своему спасению:

— Какого биджу твоя Мигуми накормила нас этим дерьмом?! — шипел Умино, как кобра. Казалось, что еще чуть-чуть, и он начнет плеваться ядом.

— Прости, — кусая губы, извинялась Анко, пряча глаза, — пожалуйста, прости! Я просила ее не…

— Паршиво просила! — оборвал Ирука.

— Ты просто можешь сказать, — странным образом робко предложила Анко, — что у тебя аллергия и…

— И тогда каждая собака в Конохе будет знать, как меня убить без всякого яда! Иди домой.

— Но… — робко попыталась возразить девушка.

— Пошла, — чуть ли не по слогам отчеканил он, — к себе домой.

И на эту грубость со стороны Анко не было ответа! Она смолчала и ушла!

В попытках найти фальшь в голосе, в движениях, словах я прокручивал воспоминание вновь и вновь, но не находил ее. Эта послушная робость просто в голове не укладывалась! Даже ее персонаж отличался развязным поведением и вспыльчивостью, что уж говорить про живую Митараши, которую знал уже лично я.

Надо ли уточнять, что за Ируку было стыдно мне?

Выписали меня утром, но темень на улице была, как ночью. Да к тому же пасмурно и с неба снова сыпал то ли дождь, то ли мокрый снег, не разобрать. В такую погоду я встретил только патрульных, да и то не уверен: туман был такой густой, что мне могло почудиться.

Домой я пришел немного злой и разбуженный холодной водой за шиворотом, но буквально раскис, оказавшись в тепле.

Не знаю, какая именно фуин отвечала за температуру в квартире, но было так тепло, что я чудом поборол желание растянуться в прихожей, греясь об доски. Поборов лень, я осилил душ, даже немного взбодрился, потому что оставил клона на стирку, а вырубился уже от отката дзютсу.

Так как Какаши не было, а я, по мнению Наруто, еще был не совсем здоров, Узумаки сбегал к сокомандникам и сказал, что у них еще два свободных дня.

Из-за приступа коллективной лени мы забили на миссии и на тренировки, оставив только зарядку и короткие разминки.

— Умылись, поели, зубы почистили, и хватит.

— Ага, — радостно подтвердил Наруто и сиганул на кровать, приземлившись на пузо.

Будь я полегче, тоже бы так плюхнулся.