дождавшись, выпалила она, обиженно поджав губы. — Мы вместе больше трех лет!

— Но я этого не помню, — осторожно напомнил я.

Митараши дернулась, как от пощечины, и ее пальцы так сильно сжали рукава на предплечьях, что ткань жалобно скрипнула.

«Минное поле, а я без металлоискателя», — уныло подумалось мне.

И именно этот момент выбрал официант, чтобы принести ее счет и мой заказ. Пока парень телился, я просто забрал у него бумажки и заплатил за Анко. Официант оказался неловким и опрокинул мне на руки соусницу, когда решал, у кого же брать деньги.

— Лучше счет принесите, — остановил я поток извинений, — ничего больше я заказывать не буду.

Застирав рукав, я вернулся и застал такую картину: Анко выставляла на поднос другого официанта бутылочки из-под саке, которые до этого прятала на сиденье, а я делал вид, что их не вижу.

— Что? — с вызовом спросила Митараши. — Я имею полное право пить. Ты трахаешься с кем попало!

Это заявление меня так поразило, что я, подергивая глазом, ляпнул:

— Оставим вопрос связи «саке и секса». Что значит: «трахаешься с кем попало»?!

— Миюри!

— Одногруппница в госпитале и девушка Кито, — слегка преувеличил я, забирая из ее рук токкури. — Хватит. Ты уже пьяна!

Поджав губы, Анко фыркнула и снова сложила руки на груди, заметно пошатнувшись.

Подавив порыв встать и уйти, я молча стал жевать. Не пропадать же добру, к тому же я проголодался — за весь день во рту ничего, кроме воды и прозрачных магазинных бутербродов, не было, потому что забыл свой завтрак дома.

Чашка для соевого соуса, которую разлил официант, была полной, и луж на столе не осталось, но руки все равно липли к столешнице, раздражая еще больше.

Острый соус обжигал небо и язык до слез, и потому я не сразу понял, что глаза слезятся и чихать хочется не из-за него. У меня снова случился приступ аллергии. Последнее, что я запомнил — острая боль в желудке, и только успел повернуться, как меня вывернуло прямо на перегородку, а потом — темнота.

Поначалу я подумал, что очнулся в реальности, но это было не так: небо выдало внутренний мир с потрохами своими серо-черными разводами. К тому же странно было очнуться посреди пустой улицы днем, когда до этого я был в кафе полном людей.

По абсолютно пустой улице шла Анко, маневрируя, точно вокруг нее толпа.

— Ирука, — схватила она меня за руку, — идем.

Без моего участия тело вырвало кисть, напугав растерявшуюся девушку.

Улица за один миг преобразилась в глухой тупичок.

— Хватит, — слышу я свой голос, — мне… нам нужно отдохнуть друг от друга.

Слушая ее робкие возражения, я отчетливо понимал, что Ируке она надоела. Девушка, по его мнению, отнимала слишком много времени, которое он мог потратить только на себя. Например, почитать книгу с чашечкой кофе или тупо поспать. Эгоистичные радости холостяка, которым угрожает чересчур любвеобильная девка с грязной кровью, которая к тому же, о ужас, хотела стать ему женой.

— Сам ты грязный!

Крикнув это, я будто выпал из оболочки, которая мешала мне двигаться. Фигуры продолжили разыгрывать сценку, но я теперь смотрел со стороны, а не изнутри. Но слышать мысли Умино не перестал. Снова он начал ныть, как и при разговоре с Морио, что с Анко он попусту тратит время, а мог бы найти себе девушку из хорошей семьи и заняться восстановлением клана, сбросив на воображаемую бедняжку все домашние дела и будущих спиногрызов.

То есть все это затевалось только ради галочки и общественного мнения. О том, что на детей и жену придется тратить время, деньги и силы, у «гения» клана Умино даже мыслей не возникало. Они будто должны были быть сами по себе.

Что-то подобное я встречал в реальности, это была странная семья.

Однажды мы с другом попали к ним в гости. Тихо, оглядываясь и прислушиваясь к шагам, нас привели в гостиную, в которой был паршивый ремонт, но зато был телевизор и крутой видик, который мог записывать. Неслыханное богатство по тем временам, но все это — за стеклянными дверями и закрыто на навесной замок. Среди кассет не было ни одного мультика, только новенькие коробки с боевиками и порнухой. Но больше всего меня тогда поразило, что у того пацана не было игрушек, две подаренные ему во дворе машинки — не в счет. Его мелкая сестричка от них уже через день ничего не оставила. Сильно потом мне объяснили, что их отец был махровым эгоистом, а семью содержала его жена. В общем, мутная и некрасивая история.

1) Образованный ребенок (яп.)

Глава 3. Всё и сразу

Очнулся я в реальности, в больнице, с капельницей в вене. Стоило только нажать на кнопку вызова персонала, как в палату влетел Кито и с порога спросил, знаю ли я его.

Ничего не понимая, ответил «да», а он заругал меня за безответственность, как маленького.

— Опять супа с любимым аллергеном поесть решил? — съехидничал Кито. — Мы тебя еле откачали! Анафилактический шок — это не шутки!

— Скорее всего, в кафе заказ перепутали, — глотая горькие слюни, отдающие желчью, сказал я.

Ирьенин потер лицо рукой, будто я сморозил несусветную глупость.

— Мне зачитать историю болезни или сам прочтешь?

Я пожал плечами и протянул руку, поморщившись от тупой боли в голове.

— Антидоты… Промывали желудок… Едва не наступила клиническая смерть? — посмотрел я поверх планшета на Кито. Данные в бумагах мне показались странными. Что-то было неправильным… Но вот что, до меня пока не доходило, возможно — из-за тумана в кружащейся голове.

Мне было паршиво, но я еще тешил себя надеждой, что могу сам доползти до дома. Несмотря на дикую слабость, мне казалось, что парочки стимуляторов хватило бы для этого путешествия, а там своя комната, чистенькая просторная постелька с перьевыми подушками и мягоньким одеялом — настоящий покой и здоровый сон. А не это пыточное приспособление, которое по недоразумению называется койкой, и подушка-блин! Ни разу еще не выспался на них нормально.

— Ага! Опять! — язвительно воскликнул ирьенин, напугав меня.

— Что