Говорят, сменив имя, человек меняет своюсудьбу. Проверим этот постулат опытным путем. Посмотрим, на что способенВладимир-Герман. Но прежде надо расквитаться по долгам Ивана ПавловичаПодушкина, я не имею права отправлять его в небытие непорядочным мужиком,обманувшим несовершеннолетнюю девушку. Нет, сначала я размотаю клубок до конца,составлю для Элеоноры отчет, оправдаю себя. Я знаю теперь, что в приюте,который содержит мой полный тезка, творятся странные дела. Маловероятно, чточеловек, регулярно переводящий деньги на счет заведения, не знает об истинномположении вещей в Центре «Мария». Следовательно, его владелец ведет некую игру.В конце концов, мне было бы глубоко безразлично, чем он занимается, но этосамозванец! Он выдает себя за меня. Почему? Кто он? Отчего выбрал для себя рольсына Павла Ивановича? Прежде чем окончательно порвать с прошлым, мне предстоитответить на все вопросы.

Основательно позавтракав и велев Мореллирепетировать свои номера, я вышел из дома и двинулся к метро. В Центр «Мария»ездить опасно. Следует рыть ход с другой стороны. Павел Иванович Подушкинвстретился с Николеттой уже в зрелом возрасте. И у отца и у матери быладобрачная жизнь, о которой я абсолютно ничего не знаю. Вполне вероятно, чтоотец имел связь с женщиной, которая родила ему сына, и мальчик получил имяИван. У Подушкиных оно родовое и чередуется с Павлом. Вот вам Иван ПавловичПодушкин. Почему отец назвал и второго сына так же? Вполне вероятно, что он незнал о первом! Мог разорвать отношения с любовницей, а та произвела младенца насвет уже после разрыва!

Я спустился на платформу и стал ждать поезда.Моя версия трещит по всем швам. Ладно, дама вписала в метрику имя – Иван,отчество – Павлович, но фамилия! Если у новорожденного нет отца, его записываютна мать!

Из тоннеля с ревом вылетел состав, дверираздвинулись, толпа людей вывалилась на перрон, меня внесло внутрь иприпечатало к толстой, дурно пахнущей тетке.

Да, фамилию просто так в свидетельство орождении вписать нельзя. Но зарплата у сотрудников загса всегда была невелика,и в советские времена легко можно было найти чиновницу, которая, получив«барашка в бумажке», нарушила инструкции.

Теоретически я могу понять, как мальчик сталмоим полным тезкой. Но мне категорически не нравится, что мой отец выглядит вэтой истории некрасиво. Он был на редкость порядочен, знай он об отпрыске,непременно бы признал его и поддерживал материально. Отчего же мать моего«брата» ни разу не объявилась? Не позвонила? Не пришла? Не потребовалаалименты?

Ответ прост. Она не рожала дитя от ПавлаИвановича, ее ребенок самозванец. Он вырос и сейчас занимается неблаговиднымиделами. Я обязан найти его и тогда получу ответы на все вопросы, оправдаю себяи обелю память отца.

Слава богу, жива Ольга Рязанова, одна из активистокфан-клуба моего отца. О ней рассказала Софья Борисовна, и она же бросила вразговоре фразу:

– Олечка до сих пор работает в тойбиблиотеке, где мы собирались, чтобы поговорить о Павле Ивановиче!

Думаю, эта дама должна знать кое-что о прошломмоего отца!

Книгохранилище помещалось на первом этажежилого дома. Я вошел в небольшую прихожую, увидел потертую табличку «Выполниинструкцию перед уходом», вытер ноги о половик, повернул направо и оказался впросторном зале, тесно заставленном стеллажами. Чуть поодаль, у стены,громоздилась стойка, за которой сидела старушка в вязаной беретке, онасамозабвенно читала газету.

– Добрый день! – сказал я.

Никакой реакции не последовало.

– Здравствуйте! – чуть повысил голося.

Библиотекарша отложила газету в сторону.

– Не надо кричать, – сурово сказалаона, – что вы желаете?

– Мне бы хотелось…

– Читательский билет у вас ссобой? – перебила меня старуха.

– Нет, но…

– Ступайте домой и принесите.

– Видите ли…

– Мы обслуживаем только при наличиидокумента!

– Я не состою у вас на учете и…

– Паспорт! – категорично потребовалабабка.

Я вынул документ и положил на стойку.

– До свидания, – вдруг заявилабиблиотекарша, перелистывая странички, – вы не из нашего района.

Бесцеремонность пожилой дамы начала меняраздражать.

– Я не собирался брать книги!

– Если хотели купить колбасу, то пришлиявно не по адресу, – схамила бабка, – здесь храм литературы.

– Позовите Ольгу Рязанову.

– Ольгу Ивановну?

– Да, – после некоторого колебанияподтвердил я.

– Рязанову?

– Верно!

– А зачем она вам? – вдругпоинтересовалась бабка.

Мое сердце екнуло. Наверное, Ольга скончалась.Если она являлась поклонницей отца и встречалась с ним в, так сказать,дониколеттины времена, значит, была очень пожилой!

– Так что за дело у вас к Рязановой? –насупилась старуха.

– Личное, – обтекаемо ответил я.

– Какое?

– Об этом я скажу самой Ольге Ивановне.

– Говорите!

– И не подумаю, – неожиданно резкоответил я. – Позовите заведующую!

Старуха усмехнулась:

– Она в отпуске.

– Ее заместительницу!

– Это я!

– Очень мило! – пошел явразнос. – Хорошо же вы встречаете людей! Понятно, отчего тут никого нет!Скорей всего, из-за грубости сотрудников библиотеки народ в нее и не торопится.

– Вы не читатель, – отрезалабабка, – а людей здесь после пяти вечера толпа. Что вы хотите? Скажитеконкретно!

– У меня дело к Ольге Рязановой, она наработе?

– Да, излагайте проблему!

– Но почему я должен общаться с вами!Позовите Ольгу Ивановну!

– Хотите воды? – вдруг проявилазаботу бабка.

– Я хочу Ольгу Рязанову!!!

Внезапно она рассмеялась:

– Жаль, что я давно пересталаинтересоваться мужчинами, ваша последняя фраза звучит двусмысленно!

Я потерял дар речи. Эта мумия пытается со мнойкокетничать? Впрочем, я и сам хорош! Иван Павлович Подушкин умел беседовать спенсионерками, а Вова Задуйхвост, похоже, стал хамом. Завел одно и то же.Ладно, начнем сначала!