— Если основательно, то сказал, что я, наверное, пойду, и пошел.

— Куда пошел? — строго спросила я.

— Домой. К себе домой.

— А кому ты это сказал?

— Так Ивану. Ивану и сказал. Евгений напрягся, а мне сталоясно, что теперь уже не ясно ничего.

— Какому Ивану? — с горькой тоской спросила я.

— Так Федоровичу, — ответил Сергей, после чего мой Астроввдохновенно закричал:

— Э-эх! Дурак! Выдал Ваню! Надо же, выдал Марусиного Ивана.

В этом утверждении было столько изумления, словно он никакне мог поверить в сей печальный факт.

— Ну на хрена ж ты выдал его?! — закричал Евгений, стучакулаком по лбу Сергея. — Где твои мозги? Она же теперь все расскажет Марусе.

— А что? Я ничего, — оправдывался тот.

— Ты-то ничего, а ему теперь как жить? Ты что, не знаешьМарусю?

Судя по тому, как побледнел Сергей, он Марусю знал. И ещемой шизанутый собирался идти с этим иудой в разведку.

Я красноречиво посмотрела на Евгения, мол, что ты скажешьтеперь?

Однако теперь он говорил много и непонятно. Вспоминалзачем-то, как Иван пошел в ларек и купил там яда, как они травились потом в егоавтомобиле, как поставили автомобиль на стоянку и решили идти пешком, нопоехали на метро…

Все это было ужасно интересно, но меня мучил один вопрос.

— Зачем же вы полезли в кусты? — спросила я. — Версиимножатся, как кролики на воле. По версии Евгения, в кусты упал Сергей. Поверсии Сергея, в кусты зашли помочиться. Ужас. Три бугая в наши кусты!Удивляюсь, как не было потопа, зато совершенно ясно, почему они так медленнорастут. Я их сажала еще ребенком, и, если бы не такие, как вы, быть бы у меняпод окном лесу.

— Какая разница, зачем мы туда полезли, — возмутилсяЕвгений. — Ты что собиралась выяснить? Вот это и выясняй. Когда Серега покинулс кусты, там еще оставался Иван, следовательно, к Сереге не может быть никакихпретензий.

— Конечно, — воскликнула я, — теперь все претензии только кИвану Федоровичу.

Евгений схватился за голову. Сергей же, напротив, втянулсвою голову в плечи. Он понятия не имел о моих претензиях, но уже паническибоялся их.

— Что ответил тебе Иван Федорович, когда ты заявил, чтоидешь домой?

— Он сказал, что лучше останется в кустах, — промямлилСергей.

«О боже, — подумала я. — Как прекрасно наши мужчины проводятвремя! А мы, дуры, ждем их и переживаем. И порой даже завидуем. „Ты где гулял?Я как идиотка весь день сижу одна! Думаешь, мне не хочется? Думаешь, толькотебе одному, да? Я ничем тебя не хуже!“ Знали бы женщины, за что борются. Чтобыиметь право посидеть в моих кустах!»

— Почему он захотел остаться в кустах? — спросила я строго.

Сергей потупился и пожал плечами:

— Не знаю.

— И ты ушел?

— Ушел.

— И даже не поинтересовался, что он там будет делать?

— Зачем? — удивился Сергей. — Он же взрослый человек. Разрешил остаться, значит, ему так нужно.

— Ты преступник! — закричала я. — И всякий, кто так думает,тоже преступник. Если бы ты не оставил его там, не произошло бы страшноепреступление! — закричала я и вовремя вспомнила, что на этом, пожалуй, пораставить точку.

— А что случилось? — не на шутку испугался Сергей. — Иван…

Голос его дрогнул и оборвался. Взгляд растерянно расплылсяпо пространству кухни, потом сфокусировался, поплыл и наткнулся на Евгения. Вглазах Сергея читалась паника. Астров понятия не имел, что стало в тех кустах сИва-, ном Федоровичем, и пожал плечами.

— Успокойся, — пожалела я Сергея, — Иван Федорович жив. Впротивном случае Маруся дала бы мне знать. Он-то жив, черт бы его побрал. Ну даладно, в остальном разберемся. Женя, срочно едем к Марусе.

В прихожей хлопнула дверь. Пришла Елена.

— Вы куда? — удивилась она. — У нас возникли срочные дела, —пояснила я, хватаясь за ручку двери.

— А как же вино?

— Отпразднуете мир с Сережей, — посоветовала я и шепнула ейна ухо:

— Он действительно тебе не изменял. Во всяком случае, в тотдень, когда намечалась вечеринка.

Всю дорогу Евгений внушал мне, что уже поздно и на ночьглядя общение с Марусей пагубно скажется на его психике.

— Мне будут сниться кошмары, если я вообще засну, —жаловался он.

— На что ты намекаешь? Хочешь остаться в машине? —возмутилась я.

— Было бы неплохо. Я бы вздремнул. Какой там от меня прок?

— Будешь отвлекать Ивана мужскими разговорами.

В этот момент мы как раз въехали во двор Маруси. Евгенийглянул на окна ее квартиры и обрадовался.

— Какие разговоры? — закричал он. — Посмотри, у них нетсвета. Или уже спят, или отправились в гости.

— Если спят — разбудим, если в гостях — разыщем, —постановила я и грозно приказала:

— Выходи из машины.

Я чувствовала свою власть над ним и пользовалась ей пополной программе. Ой вздохнул и нехотя открыл дверцу «Тойоты». Представляю, какон клял в душе те кусты, и яд из ларька, и женские духи. Если бы невышеназванные причины и чувство глубочайшей вины, он не задумываясь послал бы меняочень далеко вместе с моей заполошной Марусей. Тем более что он был участником«полетов», которые мне с ней предстояло разбирать. С мужской легкостью совершивгрех, Евгений по-мужски не стремился его искупать. Но для этого и существую я.

Уж я-то его заставлю. Искупая этот грех, он еще многосделает хороших дел. С горечью подозреваю, что все великие дела в этом миревершатся примерно по такому же сценарию.

…Маруся была не в гостях. Она спала в объятиях ИванаФедоровича, и я ее разбудила. Вы видели когда-нибудь слона в пеньюаре? Я вамсочувствую. Сами не понимаете, сколько радости потеряли. Это зрелище способнорассмешить покойника. Оно может вывести из депрессии кого угодно. Я мгновеннозабыла про свое горе и расхохоталась.

Не знаю, чем в это время был занят Евгений. Думаю, ему былонелегко.

Смеяться в лицо полуобнаженной женщине все же неприлично.

Маруся, застигнутая врасплох, была рада продемонстрироватьсвой пеньюар моему Астрову, поэтому не спешила набрасывать халат. Уверенная всобственной неотразимости, она никак не могла отнести мой смех на свой счет и сулыбкой ждала разъяснений. Когда ожидание затянулось, она рассердилась.