как бы это сказать… Хм. Образно говоря, будто кто-то открыл кран, и поразившее его величество проклятье хлынуло с тройной силой.

- Сколько у него еще есть времени? - клокочущая тревога и вязкое предвкушение неизбежного горя растеклись по венам, заставляя густеть кровь и бушевать магию внутри.

- Я постараюсь сделать все, что возможно, - вздохнул лекарь. - Но, боюсь, у его величества есть время только до утра.

- Орион, - позвал отец, с трудом разлепив веки.

- Я здесь, - отозвался, подходя вплотную к кровати, где лежал отец.

- Собери невест в ритуальной пещере, - прохрипел он, еле шевеля потрескавшимися губами. - Нужно отправить их на тропу ушедших немедленно.

- Отец… - попытался высказать я свое мнение на этот счет.

- Не спорь. У меня нет сил переубеждать тебя, - вздохнул родитель. - Сделай, как прошу.

- Да, отец, - скрепя сердцем, согласился я и отправился выполнять волю Лестуса Иврийского.

На то, чтобы отдать требуемые распоряжения и подготовиться к сбору невест в ритуальной пещере, где должен был быть сотворен порог к тропе ушедших, ушло не более получаса. А после я просто расхаживал в своем кабинете из стороны в сторону, с трудом справляясь с тревогой, собственной беспомощностью и томительным ожиданием. 

Как же так? Почему отцу стало хуже? Почему проклятье заработало быстрее, набрало силу? Кто подстегнул его? Давара? Но ведь граф, бывший хранитель мудрости сейчас сидел взаперти в Хрустальной оранжерее. Буйство жизни, царящее там, сдерживало его некромагию. Как же ему удалось усилить проклятье? Или он не имеет отношение к происходящему сейчас, к случившемуся с Цинтией?

Еще когда в его покоях нашелся камень связи, привязанный к тому, что был у барона Снейге, мне показалось все это каким-то слишком очевидным. Хранить такую улику у себя в комнате было глупо. Что-что, а глупость графу Давара была не присуща. Недаром же именно он являлся хранителем мудрости при дворе. Хотя, возможно, у него был сообщник, которого мы не поймали. Кто-то помимо Снейге. Может быть, именно он подкинул Давару артефакт, чтобы его самого уже не было необходимости разыскивать. Узнать, соответствует ли мое предположение действительности, можно было только у самого графа Давара! 

Ни с кем не советуясь, никому не сообщая, я отправился в Хрустальную оранжерею. Не обнаружив у входа стражников, немного удивился. Входя под своды строения, создал боевое заклинание на ладони (так, на всякий случай) и зашагал к тому месту, где магической цепью был прикован граф. Только вывернув на аллейку, сразу услышал голоса: бывший хранитель мудрости говорил с Цинтией!

Вот теперь я был удивлен по-настоящему. Удивлен и взбешен! Неуместная, необоснованная ревность обожгла нутро. Боевое заклинание вспыхнуло на ладони белым пламенем, едва не подпалив мне брови. Сбросил его в песок и затушил. Постарался взять себя в руки и прислушался, медленно подкрадываясь к говорившим. 

То, что услышал, подняло внутри новую волну удивления.

- Не смотри так… Я при первой встрече отметил твою красоту, непосредственность, легкость… А потом… Когда нас связала магия, коснувшись твоей души, понял, что именно с такой девушкой хотел бы провести жизнь. Я не принц, не наследник престола, чьей невестой ты являешься, потому не оказывал тебе знаков внимания. Кроме того, соперничество с его высочеством  могли расценить, как государственную измену. Но теперь я могу сказать о своих чувствах. Дважды мою голову все равно не отрубят. Хочу знать: если бы ты могла выбирать, кому бы отдала свою руку и сердце - мне или принцу Ориону? - вопрос графа Давара тихим шелестом взвился куда-то к куполу оранжереи, отозвавшийся внутри меня звуком натянутых, как страна, нервов.

- Действительно, кому же? - громко поинтересовался я, выходя из тени экзотических деревьев.

В оранжерее моментально воцарилась невероятная тишина. Показалось, даже насекомые и птицы притихли, ощутив возникшее напряжение.

Цинтия Стааф смотрела на меня широко распахнутыми глазами, ее поза выдавала растерянность смешанную с напряжением. Я хотел скорее услышать ответ и вместе с тем боялся его. Мне никогда не отказывала девушка. Кто же отказывает наследнику престола? Напротив, они искали моего внимания, а я старался не позволять себе лишнего. Теперь же отчетливо понимал: отказ Цинтии меня ранит, и ее молчание превращалось в настоящую пытку.

- Ответьте же, графиня, - не удержавшись потребовал я. - Мы оба ждем…

Девушка часто заморгала, затем глубоко вдохнула и гордо выпрямилась, глядя на меня прямо, без доли сконфуженности или страха.

- Я ваша невеста, ваше высочество, - заявила она. - Явившись ко двору я уже сделала свой выбор, дала слово. А Стаафы свое слово держат. В любых обстоятельствах.

Я напрягся еще сильнее. Графиня только что ответила на вопрос, не отвечая. Она высказала, что сделала бы руководствуясь чувством долга, а вовсе не тем, что хранило ее сердце.

- Во имя стихий, это не ответ! - выпалил я раньше, чем успел обдумать слова.

- Другого у меня нет, - тоже довольно резко процедила Цинтия.

И я понял: она и сама не знает, не может разобраться в чувствах. Может быть, в других обстоятельствах она отказала бы нам обоим. Вот так. А мы, ослы, привыкшие к вниманию противоположного пола, самоуверенно решили, что она обязана броситься в объятья одного из нас. Темная магия внутри меня затрепыхалась, завозилась, и это отрезвило. Пора было вспомнить, зачем пришел сюда.

- Тогда ответьте на другой, - решил я уйти от этой скользкой темы. - Что вы тут делаете?

- Я пришла поговорить с графом! - тут же пылко отозвалась Цинтия. - Ваше высочество, я не верю в его виновность!

Она его защищает? Ревность больно царапнула внутренности, но холодный рассудок тут же шепнул, что я и сам пришел сюда с теми же сомнениями.

- Если сама жертва не верит в виновность злодея, это заставляет задуматься, - покосился на графа.

- Я не навредил бы графине Стааф, - дрожь в голосе Давара ярко свидетельствовала о его магическом истощении. Все же заточение в подобном месте без возможности магической подпитки для некроманта -  суровое испытание. Однако, в этой фразе была и твердость: хранитель мудрости не врал. 

Я уже собирался выставить графиню вон, не желая даже знать, как она сюда пробралась, и расспросить Давара, возможно применив допросную магию. Хоть, учитывая его происхождение и, как следствия, наложенные еще родителями охранные чары, это было возможно только с его согласия. А при таких условиях многие заклинания он мог обойти, исказив их отклик. Сделать