происходящее по большей мере как игру. Смертельно опасную игру.

Именно он первым заметил мелькнувшее где-то слева излишне яркое пятно и, чуть не врезавшись от неожиданности в дядю, дернул его за рукав. Именно он первым понял, что пятно это является ничем иным, как шевелюрой треклятого оборотня, огненной, заметной, выразительной и, пожалуй, единственной в своем роде. И именно он первым обратил внимание, что к дому своему Чеслав подходит не один.

Ричард отступил, будто собираясь скрыться, спрятаться где-то за чахлыми, облетевшими деревьями, напряженно соображая, каким образом построить диалог со старым врагом и, заметив его спутника лишь спустя несколько долгих секунд, перевел взгляд на него.

Несколько мгновений он молча созерцал этого человека, созерцал, не то узнавая, не то, напротив, не видя в нем ничего знакомого, а затем вдруг молча вцепился в ветку стоящего рядом дерева и тяжело задышал.

Людовик ничего не понял. С его точки зрения, внешность незнакомца, в отличие от внешности его спутника нельзя было назвать хоть сколько-нибудь примечательной – таких мужчин по городу пруд-пруди ходит, по сто штук на каждой улице встретить можно!

Незнакомец был высок, но не слишком, рост его лишь немного превышал средний рост обычного человека; темноволос, аккуратно подстрижен и очень элегантен. Облачен он был в изящно обрисовывающий крепкую, стройную фигуру темно-серый плащ и темные брюки; на руках виднелись кожаные перчатки. Шаг его был спокоен и немного надменен – он не шел, он выступал, будто король, нес себя гордо и величественно, с полной уверенностью в собственном достоинстве.

– Что еще за тип… – Луи нахмурился, непонимающе рассматривая его. В лице незнакомца прослеживались смутно знакомые черты, но угадать вот так вот, навскидку, кого он напоминает, было затруднительно. Однако, горделивость его молодому магу определенно не понравилась.

– Рич… – начал, было, говорить он, оборачиваясь на дядю, однако, увидев побелевшее лицо того, удивленно умолк, приподнимая брови. Что-то происходило здесь, что-то странное, чего он не мог понять и объяснить, и узнать причину этого хотелось просто до смерти.

Ричард тяжело сглотнул. Говорить у него не получалось, он просто не находил в себе для этого сил – слова застревали у него в горле, мысли останавливались в голове и, казалось, даже кровь застывала в жилах, прекращая свой ток.

Чеслав и его спутник, спокойно переговариваясь, приблизились, наконец, к подъезду. Оборотень, каким-то очень привычным, явно многократно отточенным движением, окинул взглядом двор, словно выискивая потенциальную опасность и… неожиданно нашел ее.

Губы его растянула неприятная, откровенно издевательская улыбка. Он подался ближе к своему спутнику и что-то сказал ему на ухо, едва заметно кивая в сторону замершего у дерева Ричарда.

Тот оглянулся и, прищурившись, немного шагнул, было, вперед, но затем замер, ожидая развития событий.

Молчал, замерев и Людовик, ожидающий того же.

– Какая встреча, – Чеслав, тщась сделать улыбку более очаровательной, растянул губы сильнее, слегка обнажая зубы, – Давно же мы не виделись с вами, месье баронет. И чему же мы обязаны приятностию этой неожиданной встречи?

– Меня тошнит от его напыщенности, – Луи поморщился и, глянув на совершенно ошарашенного дядю, обреченно вздохнул, слегка опуская плечи, – Ричард!

Мужчина вздрогнул, медленно переводя взгляд на племянника. Несколько секунд молча посмотрел на него и опять устремил взор на насмешливо созерцающего его незнакомца. Незнакомца… такого знакомого, такого родного и такого далекого сейчас! Возвращенного из глубин прошлого, живого, дееспособного, абсолютно настоящего и все равно какого-то нереального…

– Викто́р… – слетел с его губ почти вздох, и Ричард недоверчиво покачал головой, осторожно отпуская ветку и делая шаткий шаг вперед, – Что… что это… ты… это… сон, галлюцинация?.. – он неуверенно покосился, было, на Чеслава, но в этот миг незнакомец неожиданно решил внести свою лепту в мирный разговор.

– Я разве похож на сон или на галлюцинацию, Рене? – говорил он спокойно, без излишней надменности, обращался к собеседнику, как к старому другу. Или же… как к старому врагу.

– В чем дело? – он хохотнул, быстро куснул себя за губу и широко, насмешливо улыбнулся, – Кажется, ты неожиданно увидел призрак, верно? Должно быть, задаешься сотней вопросов, основной из которых заключается в том, как же я выжил в ту ночь… Выбраться из пруда, куда ты столкнул меня, снова жить, снова чувствовать, снова существовать! – он склонил голову набок, всматриваясь в абсолютно потрясенного собеседника. Лицо его ожесточилось.

– Да, Рене! – даже голос зазвучал иначе, с какими-то странно-шипящими, напоминающими нечто давно знакомое, нотками в нем, – Это я, Виктор де Нормонд! Я стою перед тобой, живой, невредимый и совершенно довольный своей новой жизнью, которую мне подарил мой учитель! Стою здесь вопреки проклятию, свалившемуся на мои плечи из-за тебя, вопреки всем твоим действиям! Ты удивлен, я вижу? – мужчина принялся медленно стягивать перчатки с рук, – Любопытно. Явился сюда, чтобы увидеть моего учителя, а нарвался на мстителя…

– Вик, – Чеслав, едва заметно сдвинув брови, воздел указательный палец и красноречиво покачал им, – Преждевременно. Глупо начинать битву с противником, который даже не сознает происходящего… Начнем сначала, – он отступил на шаг и склонился в изысканном поклоне, прижимая руку к груди, – Здравствуй, Рене, мы давно не виделись с тобою.

Ричард, все еще до конца не пришедший в себя, медленно перевел взгляд на обратившегося к нему оборотня, оглядывая его с ног до головы.

Надо отметить, что внимания облик рыжего сейчас заслуживал, хотя бы по той простой причине, что одежда его для царящей погоды была излишне легкой, и Людовик, ежащийся от пронизывающего ветра, глянув на неприятеля, как-то сразу активно замерз.

Чеслав был одет в довольно легкую рубашку, рукава которой, к тому же, еще и закатал, словно бы ему было жарко; а темные штаны его прятались в голенищах высоких сапог. Рыжие волосы растрепались от ветра, желтые глаза поблескивали дико и устрашающе – он выглядел настоящим пиратом, примеряя на себя облик своего амплуа из другого мира, того амплуа, что являлось старшим помощником капитана Чарльза.

Надо признать, этот облик шел рыжему оборотню, и шел значительно больше, чем жалкие потуги выдать себя за джентльмена – в конечном итоге, истинным его целям и намерениям, как и самому его характеру, самой сущности он соответствовал лучше, и отражал их в полной мере.

– Наконец-то перестал притворяться приличным человеком, – отметил Луи, тоже с видимым любопытством созерцающий давнего врага и, скрестив руки на груди, легко шагнул вперед, – Что случилось, Чес? Твой дружок наконец-то вправил тебе мозги или пребывание в мире великого мастера открыло тебе глаза на собственную суть?

Ответом на его небольшой выпад послужила широкая, обжигающе-опасная улыбка неприятеля.

– А ты все