Желание отомстить вернулось с большей силой. И тогда я твердо решил отобрать ее у него и жениться на ней. Пусть страдает, как когда-то страдал я. Пусть чувствует эту боль, которая выжигала меня изнутри, мучила ночами напролет, заставляла умирать и восставать вновь.

Тогда в чем проблема? Вот она — Анисья, у меня дома, больше не сопротивляется, не пакостит. Сделает все, лишь бы Леший был цел и невредим, а вместе с ним и все его зверюшки. Что меня так задевает?

А вот что. Эти черные длинные волосы.

Маша появилась в моем доме пару лет назад. Эта хрупкая волшебная девочка сбежала от трех братьев Михайловых и искала пристанище. Когда средь бела дня, под проливным дождем она стояла и мокла на моем пороге, а капли дождя, стекая по ее смоляным волосам, заставили мое ледяное сердце забиться быстрее, я решил, что дам ей кров. И дал. Два года она жила под моим присмотром, помогала мне во всем и стала практически лучшим другом… или не другом?

Догадывался ли я о ее чувствах? Скорее да чем нет. Но Анастасия прекрасно дала понять, что такого, как я любить невозможно! Поэтому мысль о ее теплых чувствах ко мне мгновенно разлетелась на кучу мелких, острых осколков, способных ранить, если я когда-нибудь решу собрать их в одно целое.

Почему же сейчас ее слезы, застывшие в глазах, являются центром моей вселенной? Почему мне хочется подбежать, обнять ее и словить губами каждую слезинку? Успокоить, дать понять, что она в безопасности. Неужели это то чувство, которое я так долго запрещал себе чувствовать? Но я же так близко к мести. Мне осталось всего чуть-чуть. Неужели я отступлю?

Что со мной вообще твориться?

Я нашла подругу в своей комнате на своей кровати. Она сидела на краю и разговаривала с Моховиком. Малыш очнулся.

— Ты в порядке? — поинтересовалась я.

Маша едва махнула головой и отвела взгляд.

— Эй, он просто дурак, если не замечает рядом такую девушку, как ты.

— Все нормально, — остановила меня подруга, — я думаю, что пришло время смириться с тем, что я никогда не стану ему кем-то ближе. Я всего лишь дурочка на побегушках.

Брюнетка закрыла ладонями лицо и тихо всхлипнула. Мохыч погладил ее своей маленькой ручкой и тяжело вздохнул.

— Вот вы бабы глупые, влюбляетесь в холодных скупердяев, неспособных ответить взаимностью, и мучаетесь потом. А ведь нужно всего лишь оглядеться вокруг, по сторонам. И снизу, желательно. — Добавил он, — здесь столько хороших мужиков и больших и маленьких, на любой вкус — раскинул плечи зелененький.

Чем это он занимается? Неужто к Маше сватается?

Маша раскрыла ладони, давая возможность мне на нее взглянуть, и удивленно вскинула брови. Я хохотнула в кулак, чтобы не рассмеяться в полную силу.

— А что? Чем я хуже? Ростом не вышел? — буркнул мужичек, — зато со мной ты будешь как за каменной стеной…

Ага, такой маааааленькой стеночкой.

— я буду уважать тебя, оберегать, холить и лелеять…

— Спасибо, Моховик, — еле выговорила она, давясь от смеха, — но мое сердце всегда будет принадлежать другому. Самому холодному мужчине во всем мире!

Мохыч пожал плечами.

— Бабы, — выдохнул он и спрыгнул с кровати.

— Ты куда? — поинтересовалась я.

— Куда-куда, домой, к хозяину. Заждался уже, небось. До свидания, дамы, буду заглядывать периодически, — выдал кроха, — Анисья, а ты держись, девочка. И верь в свои силы! — Мохыч щелкнул пальцами и исчез.

Он, что, в любой момент мог так сделать? Значит Леший велел ему быть со мной. Это хороший знак. Он понял, что все это игра.

Маша посмотрела на меня с грустной улыбкой на лице и выдохнула.

— Нет, правда, Ась. План хороший. Но… — замялась подруга, — давай его приворожим не ко мне…

— Да, ты что? — возмутилась я, перебив подругу, — ты что, не видела его взгляда? Он испугался за тебя!

— Не думаю… тебе показалось!

— Да точно тебе говорю, он прям застыл, глядя на тебя. Мне кажется он к тебе…

— Нет, — остановила меня она, — не говори этого, не давай мне пустую надежду, вдруг тебе и впрямь всего лишь показалось.

Маша поднялась с места и направилась к столу. От радости за Мохыча я и не заметила мешка на нем.

— Это тебе Яга передала, — раскрывая торбу, объясняла она, — Меня хорошо приняли, к удивлению. Все расспрашивали о тебе. — Подруга повернулась и взглянула на меня. — Я еще не видела столько боли в глазах. Леший с ума сходит по тебе, Ася.

На ее лице появилась измученная улыбка. Она, безусловно, рада, за меня, но в то же время ей безумно больно видеть ответную любовь, которая ей недоступна. Мне тоже после расставания с Максимом было больно смотреть на целующиеся и обнимающиеся парочки в парке или кафе.

— если у тебя получится сделать то, что ты задумала… я… как мне с ним быть, зная, что это всего лишь приворот? Что эти чувства ненастоящие?

Я поставила себя на место подруги. Я бы тоже не смогла жить с мужчиной, у которого чувства ко мне искусственно выращенные. Это, как пить в жаркий день без возможности напиться. Вода вроде льется по горлу, а сытости никакой. Жажда убьет ее.

— Что же делать, Мань? — я присела на кровать и погладила свои растрепанные рыжие волосы.

— Тебе — приворожить его к другой, а мне — просто отпустить.

— Но как же ты…

— А что я? Когда зелье сработает, Кощей забудет обо мне и я со спокойной душой сбегу в ваш мир. Может, там найду себе место, если здесь до сих пор его не обрела.

Зная себя, я бы на ее месте не смогла бы жить без Лешего. Если у Маши такие же сильные чувства к Кощею, она просто умрет от тоски.

С каждым днем моя подруга становилась мрачнее, а Кощей и вовсе перестал говорить. Задумчивый и озадаченный, он кивал на мои просьбы и, жестикулируя, отдавал приказы слугам. Мое существование состояло из бесконечных примерок нереальных размеров свадебных платьев, и выбора украшений и обуви. Все приторно блестящее и невыносимо дорогое. Мною занималась целая команда Свадебных Сказочных мастеров. Парикмахеры, визажисты, стилисты. Чувствовала себя участницей передачи "Перезагрузка", только в обратную сторону. Не знаю, как здесь, но у нас бы этот наряд приняли за безвкусицу.

Меня часто навещала бабушка "будущего жениха". Часами осматривала с ног до головы в разных нарядах и отрицательно кивала головой. Ничего ей не нравилось из всей этой кучи тряпья. Собственно, как и мне. Она относилась ко мне, как к своей второй внучке. Шутила, обнимала и просила называть бабулей. Часто приходилось ловить на себе Машкины взгляды. Не представляю каково ей сейчас. Я бы умерла от горя.

— Вот, примерь это, — она протянула мне очередное платье, вышитое переливающимися на солнце паетками и стразами.