– Вообще, вид у него был озадаченный, – вставила Вера.

– Ему было выгодно, чтобы труп был на месте, потому что двадцать человек подтвердили бы, что это дело рук моего брата, – заметил Павел.

– А вот как! Значит, головоломку ты задал не только следователю, но и Кривоносову.

– Во время выхода на место Петр показал место ссоры, а я – куда отнес это злополучное тело. Будь оно неладно!

– И вот тут-то Кривоносов заволновался! – Иван Васильевич обвел всех взглядом. – Ему нужно было забрать украденное и унести ноги подальше. Но наша бесстрашная, или безрассудная, или бесшабашная Верочка – уж не знаю, дорогая племянница каким тебя эпитетом наградить, – смешала все карты ему. Такого поворота событий он точно не ожидал, – подвел он итог.

На лицах присутствующих отражалась усталость. Каждый думал о чем-то, что казалось важным в этой истории для него. И никто больше не хотел вопросов, выяснений, уточнений, вздохов.

На улице раздался шум подъезжающего мотоцикла, стук калитки, и затем послышались уверенные шаги к дому. Все головы повернулись в сторону двери. Ну, кого еще там несет?

– Так, у нас сходка, – полувопросительно-полуутвердительно, едва переступив порог, произнес Морозенко Александр Александрович, при этом окинув всю компанию прозорливым взглядом.

Одет он был по форме. Выглядел бодро. Как будто и не было бессонной ночи. Привычка!

Он присел к столу, положив фуражку рядом с собой. Надя поставила перед ним чашку с чаем, и он поблагодарил ее кивком головы. Затем перевел взгляд на Веру:

– Ну, как состояние души, сыщик? – Он ободряюще посмотрел на нее.

– Нормально, – без особого энтузиазма произнесла девушка.

Он пил чай и как будто мимоходом задавал вопросы. Видела ли она Молчуна до вчерашнего дня? Как встретились? И по ходу делал выводы.

– Труп он, конечно, искал той ночью, чтобы спрятать, когда народ из Дома культуры разойдется. Об этом Хмурикове еще сто лет никто не вспомнил бы. А вот то, что его на месте не оказалось, Молчуна озадачило. Да, Павел ему все карты спутал. – Тут он сокрушенно покачал головой.

– Еще как спутал, – не утерпел Иван Васильевич, – он и нас так запутал!

– Павел, конечно, удивил меня своим поступком… – полицейский сделал глоток, – но с ним все ясно. Есть такое понятие «ложное заблуждение». Хотя сокрытие следов преступления налицо. Но активная помощь следствию это компенсирует.

– Вера, а ты с ними еще пересекалась?

– На следующий день после приезда случайно подслушала их разговор.

И она подробно пересказала, что ей довелось тогда услышать.

– Так когда тебе мысль пришла пещеру посетить? – сделав несколько глотков, спросил Морозенко.

– Когда сидела на берегу. Разговоры вокруг нее загадочные идут. Это разжигает любопытство. Вот я и подумала, что если учесть отношение местных жителей к этому месту, то оно идеально для того, чтобы что-то там спрятать.

– А они тебя могли и на месте прихлопнуть. Ну почему ты мне не рассказала после того, как услышала разговор Кривоносова и Пискунова? Ты же сама говоришь, что уже тогда было понятно, что речь идет о совершенных преступлениях.

– Я хотела убедиться наверняка. Во всех детективах красной нитью проходит мысль: чтобы наказать злодеев, нужны доказательства.

– Только вот не надо добывать эти доказательства ценой жизни и здоровья. – Участковый сдвинул брови и сердито посмотрел на девушку. – А вообще, добывать доказательства – задача правоохранительных органов.

– Горе, когда плохой адреналин в крови играет, – вставил Иван Васильевич. – Пинкертон в юбке! Расскажи уж, что в пещере увидела?

– Увидела мокрые скользкие камни. Заметила в темноте серебристые блики на стене. Оказалось, сумка с металлической застежкой, отсюда и блики. Открыла сумку, а там драгоценности. Поняла, что это «добыча» Молчуна и его друзей. Хотела повернуть назад и известить вас о находке: – она посмотрела на участкового, – но нарисовались «хозяева» похищенного. А дальше все очень прозаично: заклеили рот, связали руки, потащили, слегка ножичком порезали, привели в какую-то избушку и совсем не на курьих ножках, а на земле стоящую.

– То, что у тебя чувство юмора не утрачено, говорит о стойкости твоего характера. Но обещай, что никогда не переступишь черту. Ведь во второй раз уже может не повезти, а оттуда возврата, как известно, не бывает. Для определенной категории людей риск в каких-то жизненных ситуациях придает полноту жизни. Но его не должно быть много. Так, порционно, когда это не угрожает здоровью и, не приведи Господь, жизни.

Девушка согласно кивнула головой.

– Вера, а теперь вопрос деликатный.

Пока Морозенко подыскивал слова, вмешался Иван Васильевич.

– Они к тебе приставали? – со свойственной ему прямолинейностью спросил он. – Девка ты видная. – Иван Васильевич поднял палец, как будто грозил кому-то.

Мария Николаевна в испуге прижала руки к груди.

– Нет.

– Уже хорошо! – облегченно вздохнул участковый.

– Вера, мне казалось, что ты благоразумный человек. Сколько живу, такого не было. Как же тебя угораздило в такую кашу попасть! А этих иродов… – Мария Николаевна готова была покрепче выразиться в отношении тех, кто не хочет жить по человеческим законам, но вовремя вспомнила, что она преподаватель русского языка и литературы, да еще и завуч школы, и обняла племянницу, как бы защищая ее от всех жизненных напастей, которые, увы, имеют место быть.

В это время раздался звонок телефона.

– Морозенко слушает. Точно? – Он встал со стула. Лицо его побагровело. – Вы хорошо все осмотре ли? В расщелинах смотрели? А чем освещали? Операцию по задержанию Кривоносова объявили? Надо сообщить нашим коллегам соседних районов. Он наверняка уже успел покинуть наш район. – Он закончил разговор и тяжело опустился на стул. – Кривоносов скрылся с краденым. Или куда-то его перепрятал, – в раздумье сказал он. – Он вообразил, что он иголка в стогу сена. Найдем! Никуда он не денется! Теперь что мы имеем в сухом остатке. Кражу совершили трое. Пискунов к убийству не причастен. Убийство совершил Кривоносов. Пока не ясно из-за чего: поссорились или чтобы не делиться? Возвращаться в сторожку он не собирался, так как уже в ту же ночь забрал сумку и был таков. Пленница жива, и это главное! – подвел он итог.

Затем, нагнувшись к Ивану Васильевичу, что-то прошептал, но Вера услышала только одно слово «Молчун».

– Неужели опять из воды сухим выйдет?

– Нет, безнаказанным он не останется, – уверенно ответил участковый.

– Да, таких надо без суда и следствия бульдозером закатать. Или с высокой горы вниз головой, чтоб от них и мокрого места не осталось.

– Нет, Иван Васильевич мы уж лучше, как положено, через суд. Мы же не варвары какие-то. Двадцать первый век распечатали.