– Неужели он не держал копий?

– В том-то и дело, копии материалов держать дома былозапрещено из соображений секретности. Кстати, этот загадочный вирус поразилПашин компьютер именно в тот день, когда к нам домой приезжала с инструкциямиот Загряжского Алиса – та самая девица, которая сегодня преследовала нас набелом «Форде».

И вела она себя в тот день очень странно. После этого Пашепонадобились исходные данные для продолжения работы, он связался с КБ, а емутам ответили, что все материалы изъяли Посташев и Загряжский. То есть работазакончена, и у людей изъяли все, даже черновики, до последней бумажки.

– Но неужели твой муж никак не подстраховался?

Ведь это же компьютер, нужно было дублировать файлы! –вскричала Надежда.

– Говорю тебе – вирус! – ответила Татьяна тоже наповышенных тонах. – Весь жесткий диск полетел к чертовой матери! И потом,он сдавал копии Загряжскому, тот утверждал, что хранит их на дисках в сейфе,так что если что случится с Пашиным компьютером, то информацию, мол, всегдаможно восстановить…

– Ну и?.. – спросила Надежда, отправив в ротпоследнюю ягоду ежевики и поклявшись себе страшной клятвой (но не здоровьемкота Бейсика), что взбитые сливки и песочное тесто она доедать ни за что нестанет.

– Дальше – больше: Посташев неожиданно буквально черездень умер от инфаркта, а еще через несколько дней убили Загряжского, и в этинесколько дней Загряжский был абсолютно недосягаем, то есть поговорить с нимПаше не удалось даже по телефону.

Причем ты сама видела, в какой компании его убили – навстрече с матерым уголовником… В общем, никогда не думала, что серьезнаяконструкторская разработка может вдруг оказаться таким опасным и криминальнымделом. А самое главное – результаты почти двух лет напряженного труда бесследноисчезли. Мало того что все разработчики остались без денег, для них это былоогромным моральным ударом:

«Серебряный сокол» – это прекрасная машина, уникальная!Какая скорость, какая маневренность! Такого самолета нет нигде в мире! И всематериалы исчезли. Представляешь, в каком состоянии люди! Представляешь, вкаком состоянии Паша!

– Представляю, – кивнула Надежда, незаметноподобрав с тарелки кусочек пирога.

Татьяна тяжело вздохнула и опустила глаза:

– Это все равно, что потерять ребенка.

Надежда почувствовала, какая тоска прозвучала в этих словах,тоска женщины, лишенной радости материнства, женщины, все счастье которойуместилось в два года, два года между двумя командировками…

– Это все? – спросила она после продолжительногомолчания.

Татьяна очнулась от задумчивости, потом встала и принесла имдвоим еще по чашечке кофе.

– Что-то я замерзла, – пояснила она, – кофесогреет.

Надежда промолчала, хотя в помещении кафе было тепло, можнодаже сказать, жарко. Очевидно, Татьяну бил нервный озноб. Она зябко куталась вплащ, глаза потемнели и казались черными.

– Дальше началось самое страшное… – пробормоталаона тихо и как бы нехотя.

Надежда поняла, что ее собеседница колеблется, и еслиНадежда скажет или сделает сейчас что-то не так, то Татьяна просто замкнется,как моллюск в раковине, и Надежда никогда не узнает, что же случилось послеубийства Загряжского.

Молчание на этот раз продолжалось очень долго, но Надеждапризвала на помощь все свое терпение.

– Едва мы узнали по телевизору про убийствоЗагряжского, как начали происходить странные вещи, – заговорила наконецТатьяна. – Паша редко выходит на улицу, просто сидит на крыльце или всадике, у нас дом за городом – так легче, – пояснила она, – а то вгородской квартире лифт сломается, и он вообще не сможет воздухом дышать, а емусвежий воздух необходим. Так вот: как только установилась теплая погода,поехали мы гулять. Вдоль леса по дорожке, пахнет так хорошо, и подснежникицветут…

Надежда представила, как в лесу лежит сейчас ковер из белыхпервоцветов и синей, как небо, ветреницы, и немедленно захотела на дачу.

– В общем, поехали мы гулять днем, и собаку с собойвзяли… А когда вернулись…

– Кто-то влез в дом, – сообразила Надежда, –дверь взломали.

– Дверь-то как раз не взломали, – встрепенуласьТатьяна, – но окно на кухне оказалось открытым, то есть не открыто, апросто прикрыто. Тогда как я отлично помню, что закрывала его на шпингалет!

– Что-то пропало? – деловито уточнила Надежда.

– Абсолютно ничего!

– Так, может, тебе показалось? Ну, шпингалет сам собойоткрылся, или ты отвлеклась в этот момент, когда окно закрывала.

– Все может быть, – согласилась Татьяна, – ноесть некоторые нюансы. Остались следы.

– Да ну? – обрадовалась Надежда. –Злоумышленник оставил на подоконнике след ботинка? Какого размера?

– То есть он думает, что не оставил никакихследов, – объяснила Татьяна, – но вот, понимаешь… сейчас в саду сырои грязновато, потому что земля не просохла. Окно кухни выходит у меня прямо наклумбу. Так вот он, этот тип, как-то сумел открыть окно снаружи, окно у менянебольшое, человек сможет пролезть с трудом. Очевидно, он ступил грязнымботинком на пол, а когда увидел, что наследил, то решил следы вытереть. И вытернасухо, так что ничего на первый взгляд не заметно. Но…

– Но? – в восторге спросила Надежда, она ужепредвкушала интересный ход.

– Он вытер пол тряпочкой, что висела тут же под окномна веревочке. Тряпочкой для вытирания пыли!

– Отлично! – восхитилась Надежда. – Можешь непродолжать. Мужики идиоты, ему не пришло в голову, что ты обратишь внимание натряпку.

– Вот именно, я могла не закрыть окно, но оставить навиду тряпку с комьями грязи – это уж чересчур!

– Но ты говоришь, что ничего не пропало…

– Да, я ничего не сказала Паше о своих подозрениях, нодумаю, что злоумышленник приходил пошарить в нашем компьютере. Но компьютер,как я уже говорила, тогда был нем, слеп и глух, то есть ни на что нереагировал. Сейчас его починили, но информация пропала безвозвратно.

– Что было потом?

– Потом… потом меня схватили на улице и запихнули вмашину.

– Что ты говоришь? Тебя тоже похитили? – Вволнении Надежда Николаевна откусила большой кусок пирога, теперь уже безежевики.

– У них это не называется похищением, у них этоназывается «привезти на допрос», – усмехнулась Татьяна.

– Так-так… – процедила Надежда. –Догадываюсь, кто заинтересовался твоей скромной персоной…

Она вспомнила, как приходилось ей общаться с недоброй памятигенералом Глебовым. Тот тоже любил хватать людей на улице и везти на допрос.Они считают, что таким образом человек полностью деморализуется и на допросевыкладывает все, что знает и чего не знает.