– Нет, – беззвучно произнесла я одними губами. Фиалка не обращала на меня внимания. Клевер стоял к ней боком. О боже мой! О боже!

Фиалка замахнулась вазой и быстрым движением обрушила ее на голову Клевера. Я перестала дышать. Роза и Мак ахнули. Хрупкая пластиковая ваза развалилась на несколько кусков, и они упали на пол. Клевер сделал несколько неуверенных шагов вперед.

Начинается. Он очень медленно выпрямился и развернулся. Я в ужасе широко раскрыла глаза. У Фиалки отвисла челюсть. Он уставился на нее твердым, холодным взглядом. Руки у меня задрожали.

Пятница, 21 января (настоящее время)

Клевер размахнулся и сильно ударил Фиалку по щеке, шлепок эхом отозвался в комнате. Она вскрикнула от боли и, ухватившись за щеку, с глухим стуком упала на пол. Я не могла больше это видеть. Не могла стоять, ничего не предпринимая, как это было с прежней Фиалкой. Убьет и меня – прекрасно. Может, так даже лучше.

Я потянулась к другой вазе. Ясно, что убить ею невозможно, но это неважно – главное, нельзя уже оставаться в стороне. Но едва я прикоснулась к ней кончиками пальцев, как Мак грубо схватила меня за руку и потащила назад.

– Нет, – шепнула она мне на ухо. Я пыталась вырваться, но она крепко держала меня. Не могу. Ноги подкашивались. Это уже слишком. Я устала через силу улыбаться и изображать любящую жену.

Фиалка выпрямилась. Она старалась казаться уверенной в себе и бесстрашной, но руки у нее тряслись от страха и глаза широко распахнулись. Я восхищалась ее отвагой. Никогда не видела человека в таком ужасе, как она, – и все же она решилась поднять на него руку.

Он сделал шаг вперед, на этот раз намеренно, и что-то мелькнуло у него в глазах – какая-то первобытная злоба. Не успела я и глазом моргнуть, как он бросился на Фиалку и начал наносить ей удары руками и ногами. Каждый удар сопровождался ее криком. Она пыталась защитить лицо, потом упала на пол и поджала колени к подбородку.

Я снова смотрела. Всякий раз я не могла оторвать глаз от происходящего, хотя меньше всего на свете хотела на это смотреть. И с каждым разом не становилось легче. Роза и Мак пятились, но в этой сцене ничего нового для них не было. Ни та, ни другая, по-видимому, не собиралась падать в обморок или закатывать истерику.

Крики Фиалки пронзали меня, приковывали к месту. Я сглотнула. Ноги стали как ватные, и я упала. Мак присела рядом со мной и обняла меня. Он убивал Фиалку. Я хотела помочь ей, но не могла двинуться, и Мак сжимала меня в своих объятиях.

Он разбил Фиалке нос. Кровь стекала по подбородку. Он бил сильно и безжалостно, и я на себе чувствовала каждый удар. Она кричала от боли, я заливалась слезами. Схватив Фиалку за волосы, он заставил ее подняться на ноги. Она держалась за ребра. Он усмехнулся и ударил ее в лицо. Пошатываясь, она отступила, наткнулась на стену и сползла по ней на пол.

Фиалка сплевывала окрашенную кровью слюну на пол. Клевер отскочил назад и утер пот со лба. Увидев у себя на руках кровь, он побледнел, повернулся и бросился вверх по лестнице. Как только он закрыл за собой дверь, Мак меня отпустила. Я вскочила и подбежала к Фиалке. Ее спутанные волосы прилипли к залитому кровью лицу.

– Фиалка, – прошептала Роза, осторожно положив руку ей на плечо. – Все будет хорошо. Сейчас приведем тебя в порядок. – Как будто это имеет какое-то значение! Ясное дело, он скоро вернется за ней. – Лилия, полотенца! – приказала Роза.

Я вскочила на ноги и подбежала к шкафу. Я ничего не знала об оказании первой помощи, но понимала, что надо как можно скорее остановить кровотечение. Роза выхватила у меня одно из полотенец и приложила к ране на голове Фиалки.

– Займись другой стороной, – приказала Роза. Другой стороной? Я быстро поняла, что она имеет в виду: на голове почти напротив первой раны была другая, длиной всего в сантиметр, но из нее сильно текла кровь.

Я всхлипывала, не в силах сдерживать слезы.

– Извини, Фиалка. Мне очень жаль, – шептала я, прижимая к ее голове полотенце. Она стонала от боли. Невыносимо причинять ей боль, но сейчас это необходимо. – Потерпи. – Все мы более-менее понимали, что понапрасну тратим время. Он спустится к нам и убьет Фиалку, если до тех пор она не умрет сама. Но мы не могли ее бросить.

* * *

Мак встала рядом со мной на колени. В руках у нее была пластиковая миска с водой, ватные шарики и широкие бинты.

– Надо смыть кровь и положить ее на кровать. Потерпи, Фиалка. – Мак обмакнула вату в воду и стала осторожно прикладывать ее возле раны со стороны Розы.

– А! – вскрикивала Фиалка, хватая ртом воздух. – Нет, больно!

– Знаю, потерпи. Надо промыть. Обещаю, это недолго, я постараюсь нежнее. – Мак провела шариком прямо по ране. Я схватила руку Фиалки, и она с силой сжала ее. Так женщины стискивают руку партнера во время родов. Кровь просачивалась сквозь полотенце, которое я держала у раны на своей стороне, окрашивая мои пальцы красным.

Мне было трудно дышать, казалось, что-то сдавливает грудную клетку. Я очень боялась, что Фиалка умрет. Она – мой единственный шанс на спасение. Насколько сильно он ее избил? Возможно, повреждены внутренние органы, и раны на голове казались довольно глубокими. Я не могла забыть глухой стук, с которым голова Фиалки ударилась о стену. Что если у нее что-то серьезное? Что же мне делать, если она умрет? Надо было все же броситься ей на помощь. Глядя на ее опухшее и окровавленное лицо, я чувствовала себя беспомощной как никогда в жизни.

Мак обработала одну рану и подошла к Фиалке с моей стороны, чтобы заняться другой. Я убрала полотенце, Мак промыла рану. Роза стояла рядом с бинтом в руках, чтобы сразу наложить повязку.

– Так, – сказала Роза, когда с обработкой ран и перевязкой было покончено, – теперь положим ее в постель. – Роза и Мак подняли Фиалку под руки, я поддерживала спину.

Фиалка кричала от боли, крик эхом отзывался в подвале. Она держалась за ребра и тяжело дышала. Он поломал ей ребра?

– Почти дошли, – сказала я. Сейчас бы пригодились обезболивающие, но хранить их Клевер не позволял, выдавал только по две таблетки. Если сломано ребро, будет очень больно.

Я подбежала к кровати Фиалки и откинула одеяло, чтобы она могла сразу лечь. Роза и Мак осторожно уложили ее. Я закрыла Фиалку одеялом до пояса, чтобы не трогать ребра.

– Я умру? – прошептала Фиалка. Она тяжело дышала, казалось, каждый вздох дается ей с трудом.

Я покачала головой и присела на край ее кровати.

– Нет. Все будет хорошо. Мы будем за тобой ухаживать. – Не получится так, как хочет этот ублюдок. Я все сделаю для того, чтобы Фиалка поправилась. – Постарайся уснуть. – Если она заснет, то не будет чувствовать боли.

Фиалка закрыла глаза. Она по-прежнему дышала с трудом. Вряд ли она долго проспит, но пусть, по крайней мере, хоть немного побудет в покое. Утерев слезы, я сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Что будет дальше? Он в конце концов вернется. Рассчитывает ли он увидеть здесь тело Фиалки, уложенное в черный мешок?