Эш притормозил около одной из белоснежных дверей и дернул за ручку. Я сделала глубокий вдох и неуверенно вошла следом за ним в палату. Сердце замерло от волнения.

Дэйв сидел на краю кровати и разговаривал с доктором. Несмотря на прямую спину и твердый взгляд, он выглядел крайне изможденным.

Могу ли я его обнять?

И что подумает Эш, если все же рискну?

Заметив меня, нерешительно выглядывающую из-за массивной спины друга, Дэйв удивленно вскинул брови и тут же помрачнел.

– Микаэла? Что ты здесь делаешь?

– Пришла поставить тебе ночную клизму.

Стоящий рядом с ним доктор тихо рассмеялся, делая какие-то пометки в своем девайсе. Его белоснежный халат и совершенно седые волосы резко контрастировали с темной кожей.

– Дэйв, надеюсь, ты помнишь правила – средний уровень нагрузок без пиковых и силовых упражнений. Если у тебя больше нет ко мне вопросов, не смею задерживать.

– Мы можем воспользоваться служебным выходом? – спросил Каллахан, продолжая задумчиво пялиться на меня.

– Было бы неплохо, – встрял Эш. – У центрального входа толпа репортеров.

– Разумеется, можете.

– Отлично, – Здоровяк снял с вешалки спортивную сумку Дэйва и закинул ее себе на плечо. – Пойду подгоню машину.

Доктор попрощался с нами и тоже направился к выходу. Перед тем, как покинуть палату, он наклонился ко мне и прошептал:

– Добавьте в нее жгучего перца. Этот парень просто невыносим.

Я сжала губы, стараясь не рассмеяться, и кивнула.

– Привет, – тихо произнесла я, когда мы с Дэйвом остались наедине.

– Привет.

Я быстро пересекла комнату и обняла его. В глазах застыли слезы. На мгновение мне показалось, что я пересекла какую-то черту и Дэйв почувствовал себя неловко от этих дурацких обнимашек, но затем его руки медленно обвились вокруг моей талии, и он притянул меня к себе.

Обнаглев окончательно, я взяла в ладони его лицо и поцеловала любимые губы, вкладывая в этот поцелуй все переживания, волнения и чувства, которые испытывала к этому несносному мерзавцу. Дэйв без колебаний ответил мне.

Этот поцелуй отличался от предыдущих. Мы не умирали от желания поскорее сбросить с себя нижнее белье, мы просто наслаждались друг другом.

Нежно. Чувственно. Неторопливо.

Внутри меня словно взрывались пузырьки шампанского. Голова кружилась от переполняющих сердце чувств, и казалось, еще немного и эти чувства превратятся в опасные слова, которые сорвутся с языка и все разрушат. Но Дэйв вдруг резко отстранился и прижал свою ладонь к моему лбу.

– Проклятье, Микки, ты вся горишь!

– Рядом с тобой по-другому не бывает, – отшутилась я.

– Микаэла…

– Я в порядке.

Это было ложью. Я чувствовала себя так, словно на меня упал Боинг. Каллахан закатил глаза и взял меня за руку.

– Поехали домой. Надеюсь, ты не грохнешься в обморок по дороге.

– Я не доставлю тебе такого удовольствия, Мистер Рыбья Память, – обиженно пробурчала я, следуя за ним по больничному коридору. – По телевизору сказали, что ты теперь все… с короткой памятью, да?

Дэйв запрокинул голову и рассмеялся.

Клянусь богом, это был самый прекрасный звук на свете.

– Это называется – кратковременная потеря памяти, Микки, – продолжая улыбаться, ответил Дэйв. – Обычное дело при сотрясении.

– Не переживай, Каллахан, – отмахнулась я. – Я подарю тебе бейджик с твоим именем и домашним адресом, будешь таскаться с ним везде, как анонимный алкоголик со своей монеткой трезвости.

– Заткнись.

– Ты не против, если с завтрашнего дня я буду звать тебя Дори30?

– Ты можешь звать меня как угодно, если при этом на тебе не будет трусиков.

Я поставила поднос с едой на поднятое колено и повернула ручку двери.

– Можно? – прокаркала я охрипшим голосом.

Скрипнула кровать.

Сонный Дэйв приподнялся на локтях и криво улыбнулся мне. Его серьезное мужественное лицо вдруг превратилось в мальчишеское. Сквозь широкое окно в комнату падал яркий солнечный свет, лучи которого игриво подсвечивали золотистые крапинки в его карих глазах, отчего казалось, что они блестят как два цитрина. Здесь не помешало бы вставить знаменитую песню Джеймса Бланта. Я невольно залюбовалась этим восхитительным мужчиной, но уже спустя секунду чары рассеялись…

Заметив поднос в моих руках, Каллахан откинулся на подушки и громко застонал.

– Не будь таким неблагодарным придурком, – зашипела я, ногой закрывая за собой дверь.

Дэйв по-турецки сел у изголовья кровати и обреченно взглянул на поднос, который я поставила рядом с ним.

– М-м-м… две крышки. Под одной – яичница, под другой – пистолет?

Ну все! Он довел меня до ручки!

Я молча развернулась и направилась к выходу. Каллахан спрыгнул с кровати и нагнал меня у двери.

– Подожди, – он взял меня за руку и развернул лицом к себе.

Дэйв был гораздо выше, поэтому мне пришлось запрокинуть голову, чтобы одарить его самым презренным взглядом, на который только была способна моя мимика. Но, похоже, он его не впечатлил, потому что в следующее мгновение Дьявол крепко прижал меня к себе и впился в мои губы.

Мое сердце тут же пустилось в сумасшедшую гонку.

Черт возьми, язык этого циничного мерзавца вытворял такие движения, что у меня подкашивались ноги. Жар его рук сквозь одежду обжигал мне кожу. Я схватилась за его мощную шею, чтобы не упасть, и наш поцелуй стал еще более безумным.

– Стоп! – я нехотя отпрянула от него, жадно хватая ртом драгоценный воздух. – Тебе нельзя…

– Аха, – одной рукой Дэйв схватил меня за затылок и снова притянул к своим губам, другой – скользнул вниз по моему телу и впился пальцами в ягодицы, напрочь лишая меня самообладания.

Дрожь возбуждения пробежала по моему телу подобно электрическому разряду и жаром разлилась между ног.

Боже правый…

Неожиданно Дэйв пошатнулся, и я испуганно обхватила его за талию.

– Ты в порядке?

Он коротко кивнул, но я ему не поверила. Это все дурацкие я-же-мужчина-поэтому-никогда-не-пожалуюсь штучки… Бледность его кожи и бисеринки пота, проступившие на висках, говорили об обратном.

– Окей, – я решила не спорить с этим бессмертным альфой и поманила его в сторону кровати. – Вернемся к вашему завтраку, мистер Каллахан.