– Жив? Жив, я тебя спрашиваю? Эй, целителя сюда! – заорала морда.

Ко мне тут же подбежали, приподняли над полом, мигнули диагностические чары…

– Жить будет. Сильный стресс, шок и небольшая кровопотеря, – послышался приятный голос над ухом. Где-то я его уже слышал.

– Ван дер Тоот, мать твою, – недовольно пролаял орк. – Во что ты опять умудрился вляпаться?

– Поллак, дружище, – меня вдруг, что называется, «повело», в глазах задвоилось, и передо мной оказалось сразу два орка. – Как же я рад тебя… Вас… видеть. Обоих.

– Чертов болван, – беззлобно пробурчал орк. – Унесите его с глаз моих. И вызывайте следственную группу. До утра тут провозимся.

Я хотел было сказать, что со мной все в порядке, что не надо меня никуда нести, что я еще здесь не закончил, но меня обдало теплом, кто-то пробормотал на ухо «спи», и я почувствовал, что уплываю.

Перед тем, как окончательно отрубиться, я успел еще задаться вопросом, откуда здесь взялся Поллак, и как он меня, черт подери, нашел, но целительница сделала пасс перед моим лицом, и я, выдохнув, перестал сопротивляться, соскальзывая в теплую, уютную глубину.

К черту вопросы. Все потом. А сейчас – спать.

Заклинание колдовского сна — сложная штука. Если у того, кто его накладывает, мало опыта, то можно проваляться в летаргии от нескольких часов до нескольких дней. Неопытные заклинатели не могут точно высчитать время, в течение которого будет спать «пациент», да и для опытного это не так-то просто, потому целители обычно используют артефакты с закачанными в них чарами, на которых можно отрегулировать необходимую «порцию» заклинания. Целительница, погрузившая в сон меня, была профессионалом: несмотря на то, что она использовала чистую энергию, проспал я ровно столько, сколько понадобилось, чтобы остановить кровотечение и закрыть раны – меньше получаса. Теперь я, укутанный в одеяло, сидел на перевернутом ящике у стены лаборатории, смотрел, как суетятся копы и целители, пил горячий, сладкий чай и ждал, когда до меня доберётся Поллак. А в том, что рано или поздно это случится, я не сомневался ни секунды.

Целительница, кстати, не зря показалась мне знакомой – это была та самая эльфийка, которая лечила Поллака в памятную ночь восстания Красных Ангелов, Гаэрлинд. Именно она погружала меня в сон, именно она занималась моими ранами и хлопотала надо мной, когда я очнулся. И я был ей благодарен.

Из дверей, по обе стороны которых замерли гномы с боевыми жезлами, послышалось знакомое бурчание, а через пару секунд появился Поллак. Я вздохнул. Ну, сейчас начнется.

Орк подошел ко мне, встал напротив, и принялся сверлить меня взглядом. Я уже набрал было полную грудь воздуха, чтобы начать оправдываться, но не успел.

— Как ты себя чувствуешь?

Если бы со мной поздоровался чайник, и поинтересовался, какой температуры воду нужно подготовить, я бы удивился меньше. От капитана Поллака я ожидал чего угодно, только не этих слов. Он мог начать бурчать, что я опять встрял в заварушку, мог отчитать, за то, что я снова занимаюсь расследованием, не поставив его в известность, мог пригрозить забрать лицензию, а то и упечь за решетку, но поинтересоваться самочувствием?

– А… А почему ты об этом спрашиваешь? — я чувствовал явный подвох, и потому ответил вопросом на вопрос.

— Да вот думаю, кто тебе опять настучал по голове, да так, что у тебя мозги наконец на место встали.

— В смысле? – теперь я уже совсем ничего не понимал.

— Раз в кои-то веки ты поступил разумно. Ну, относительно, – Поллак достал из нагрудного кармана сигару, сплюнул откушенный кончик, и чиркнул колесиком бензиновой зажигалки.

— Что ты имеешь в виду? – с каждой фразой орка я приходил во все большее замешательство.

— Я имею в виду, что у тебя хватило ума предупредить меня о том, что ты намерен влезть в очередную задницу. Раньше за тобой такого не наблюдалось.

– Я? Предупредить тебя? Поллак, я не понимаю…

— То есть, хочешь сказать, что это не ты передал мне записку? – орк достал из кармана мятый клочок бумаги, и передал его мне. Я принял бумагу, присмотрелся, и с удивлением узнал в ней собственную записку, которую оставил консьержу с указанием передать ее Поллаку… Послезавтра. Какого…

— Написал ее я, – осторожно проговорил я. -- Но как ты ее получил?

– Пару часов назад в участок ввалился какой-то сонный торчок, и потребовал меня, дескать, ему нужно мне что-то передать. Не знаю, где ты его нашел, но тебе стоит купить ему пару лишних доз – оставлять записку у дежурного он отказался. Мне пришлось среди ночи тащиться в участок, и читать в записке, что, если она попала ко мне, значит, у тебя проблемы. А зная, что ты не признаешься, что у тебя проблемы, даже если будешь сидеть по уши в дерьме, я понял, что тебя заставили нырнуть и задержать дыхание. Так что мне пришлось в обход всех пеленговать твой браслет и поднимать кавалерию. И, как я вижу, не зря. Ты мне должен, ван дер Тоот.

Я сидел на ящике, смотрел то на записку, то на Поллака, и абсолютно не понимал, что произошло. Нет, я, конечно, был чертовски благодарен консьержу, который не только доставил записку, но еще и отказался оставлять ее у дежурного. Не сделай он этого – и максимум, что нашли бы копы завтра утром – мой хладный труп. Но как же так получилось?

Из размышлений меня выдернул голос Поллака.

– Так ты не хочешь мне рассказать, что тут произошло? Внизу творится какая-то жуть, мы повязали кучу народа, нашли целый арсенал с незарегистрированным оружием, и несколько пропавших людей. Куда ты вляпался на этот раз, ван дер Тоот?

Глубоко вдохнув, лихорадочно размышляя, что стоит говорить Поллаку, а что – нет, я, как можно жалобнее посмотрел орку в глаза и спросил:

– А можно мне еще чаю?

***

– М-да… М-да… М-да-а-а-а… – Поллак жевал сигару и нечленораздельно мычал, переваривая мой рассказ. Я выложил ему все, умолчав лишь о своей находке в лавке Грумли. Очень уж не хотелось, чтобы два этих дела объединили в одно, слишком много ненужных подробностей может всплыть при этом.

– То есть, вы мне наврали про наркоту на складе у гоблинов, да? Она к этому делу не имеет никакого отношения, правильно я понимаю? – мне удалось разжиться сигаретами у одного из человеческих медиков, и сейчас я с наслаждением смолил одну за одной.

– Не знаю, – буркнул орк.

– В смысле «не знаю»?

– В прямом. Это дело забрала Безопасность. Мне рассказали ровно то же, что и тебе. Возможно, гоблины и это место как-то связаны, может быть, наркотики производили именно здесь…

– Брось, Поллак, – скривился я, выдыхая дым капитану в лицо. – Какие наркотики? Ты же сам понимаешь, что это бред. Каждый из обезумевших Высших был в этой клинике. Его наркотой, что ли кормили?