бы где-то отражено. Да хоть в тех же балладах. Барды любили петь об опасностях, нависших над Староградом, и его храбрыми защитниками.

– Жаль, – вздохнула я.

– Но, как ни странно, вы не первая, от кого я слышу этот вопрос, – сообщила вдруг Руцкая.

– Правда? – переспросила изумленно. – А кто еще интересовался?

– Не помню, – ответила она, как мне показалось, с совершенно искренним сожалением. – Не уверена, но, по-моему, это было на весенней конференции. Кажется, кто-то из участников… Только кто же именно… Молодой аспирант, не наш. Рыжий такой… Нет, не помню.

Я разочарованно поморщилась. Да, за месяц до сессии у нас проходила конференция, когда съехались историки со всей империи. Пять секций, больше сотни участников, я и сама выступала с докладом на Дне студенческих работ. Наверное, Руцкая не вспомнит.

– А профессор Верховцев на месте? – спросила я исключительно для порядка.

– Верховцев? Нет, две недели назад он уехал в летний исторический лагерь в Вальбурге. Он там уже пятый год преподает.

– Понятно, – пробормотала я.

И тут мимо. Хотя я с трудом верила, что солидный профессор мог бы отправиться в Прилесье, чтобы лазать там по чужим домам в поисках черепа.

– Возможно, вам нужна помощь, Феодора? – внимательно посмотрела на меня Руцкая.

Она мне нравилась. Я считала ее справедливой и разумной женщиной. И она действительно могла бы помочь. Поднять шумиху вокруг сагаров, привлечь внимание, которое напугало бы любого злоумышленника. Но я хорошо понимала, что меня в таком случае просто уберут на задворки, а честь открытия заполучит кто-то вроде Верховцева. Нет уж, справлюсь сама.

– Благодарю, – я спокойно склонила голову. – Не нужна.

– Хорошо, – кивнула она.

Попрощавшись с деканом, я сбежала. У меня еще оставались дела, и самое главное из них – встреча с Кларой Генриховной. Мне срочно нужны были вещи. Одно платье безнадежно порвалось, спортивный костюм, в котором я полола грядки, тоже скоро прикажет долго жить, а если вдруг похолодает, мне будет совершенно нечего надеть. Домоправительница без всяких уговоров согласилась собрать мне сумку тайком от папы, и до встречи осталось всего полчаса.

Встретиться мы договорились в том самом парке недалеко от нашего дома. И когда я подошла к беседке чуть в стороне от основных аллей, Клара Генриховна уже ждала меня там.

– Феодора Андреевна, – всплеснула она руками.

Я только вздохнула, хорошо понимая, что ее шокировало. На голове вместо укладки растрепанный хвост из волос, уже начавших выгорать на солнце. Платье с пятнами цветочного сока, который местами так и не отстирался. Короткие ногти почти без маникюра. Загар, от которого местами шелушилась кожа. Сейчас я была совсем не похожа на родовитую аристократку.

– Не переживайте, Клара Генриховна, – я попыталась утешить женщину. – Все не так страшно, как кажется.

– Но деревня же…

– И деревня не такая страшная. Меня там никто не съел. Крыша над головой есть, еда есть, а что еще нужно?

Домоправительница неодобрительно покачала головой, но все же чуть успокоилась и опустилась на скамейку.

– Как дела дома, Клара Генриховна? – спросила, усаживаясь рядом.

– Да потихоньку, Феодора Андреевна.

– Папа сильно злился, когда я ушла?

– Сильно, – кивнула домоправительница. – Дверь в кабинете потом пришлось ремонтировать.

– Ох. – Я опасливо огляделась, словно ожидала, что папа нагрянет сюда и утащит непослушную дочь домой. – И все равно я не пойду замуж за Рылинского.

– За Рылинского? За Петра?

– Да.

– Так вот из-за чего вы повздорили, – нахмурилась Клара Генриховна. – А ведь Николай Васильевич приезжал к нам на следующий день после того, как вы ушли. И вчера приезжал тоже. Они с вашим отцом долго о чем-то беседовали в кабинете.

– И хотелось бы надеяться, что не обо мне, – пробормотала я. – Но интуиция подсказывает – зря.

– Вчера Николай Рылинский остался чем-то сильно недоволен. Да и Андрей Михайлович весь вечер был так мрачен и задумчив…

– М-да, – поморщилась я.

Судя по всему, отцовской милости мне не видеть еще долго.

– Как же вам живется в деревне? – спросила Клара Генриховна.

– Лучше, чем могло бы, – ответила честно. – В доме есть почти все, что нужно. У меня отличные соседи. Я даже капусту в огороде посадила.

– Капусту? – искренне удивилась экономка.

– Ну да. Если не засохнет, и жук не съест, я вас угощу.

– Надо же, – тепло улыбнулась женщина. – Неужели вы собираетесь остаться там насовсем?

– Нет, конечно. Поживу в деревне до конца лета. Если не получится помириться с папой – попробую получить место в общежитии. Буду жить на стипендию. Может, подработку найду.

– Лучше бы вам помириться. Может, поговорите с Андреем Михайловичем? Он человек строгий, но вас любит.

– Нет, – я покачала головой. – Папа снова будет настаивать на свадьбе.

– Тогда я буду держать вас в курсе, если что-то узнаю. – Клара Генриховна склонила голову. – Вашу комнату никто не трогал, и вещи тоже. Просто звоните мне, когда понадобится что-то еще.

– Спасибо.

Я улыбнулась и крепко обняла женщину. Она совсем смутилась, неловко похлопав меня по спине, и опустила заблестевшие глаза.

– Надеюсь, Андрей Михайлович примет ваше решение, – тихо произнесла Клара Генриховна.

– Я тоже на это очень надеюсь.

- А как ваши друзья? Не скучаете?

– Друзья… – я хмыкнула. – А были ли они вообще? Леокадия Лыкова сразу отказала в помощи. И из всех знакомых ни один до сих пор не написал и не позвонил, представляете? Наверное, слух о том, что я поссорилась с папой, уже разошелся по городу, и я теперь нежелательная персона.

– Да что же вы такое говорите, – попыталась спорить Клара Генриховна, но я только махнула рукой.

– Зато теперь знаю цену этой так называемой дружбе.

– Ох, Феодора Андреевна…

– Ничего, Клара Генриховна, прорвемся.

Распрощавшись с домоправительницей, я подхватила тяжелую сумку и пошла к машине. У меня осталось еще одно важное дело.

Ведьминская лавка нашлась на одной из узких улочек, отходящих от центрального проспекта Старограда. Неприметная вывеска неожиданно явно бросилась мне в глаза, и нога сама нажала на тормоз. Припарковавшись у обочины, я выскочила из магомобиля и, приняв уверенный вид, отправилась в лавку.

Магазинчик оказался небольшим, но очень приличным. Воздух