— Черт возьми, нельзя ли чуточку помедленнее? — гаркнул Риз.

— Я думала, ты не можешь ехать со мной, — процедила Моргана сквозь зубы.

— А я думаю, нам надо поговорить, — как можно спокойнее сказал Риз, отмахиваясь от дурного предчувствия. С одной стороны, понятно, что она не должна сидеть за рулем в таком состоянии, с другой — нельзя отпускать ее одну.

— Неужели? — с издевкой в голосе спросила Моргана. — Но поскольку ты заговорил об этом, будет интересно послушать, что ты соврешь на этот раз.

Затем без всякого предупреждения она сделала еще один крутой вираж и ударила по тормозам.

Риз ударился о дверь и громко выругался. Белый, как мел, он решил держать себя в руках и не поддаваться на провокации.

Моргана заглушила двигатель. Риз обратил внимание, что они остановились там, где стоянка запрещена, но ничего не сказал. Он лихорадочно думал о том, как с наименьшими потерями уладить проблему. Ласковое лицо Мерил проплыло перед его взглядом, будто говоря: «Успокойся, дорогой. Главное, не причинить еще большей боли».

— Ну? — требовательно сказала Моргана и повернулась к нему лицом.

— Мы… мы, как раз собирались тебе все рассказать. — Он молил Бога, чтобы она поняла его правильно.

— Когда? — перебила она.

— Как только Мерил вернется из Нью-Йорка.

Ее губы изогнулись в презрительной ухмылке.

— Как ты мог предать меня? Да еще с моей собственной сестрой! Я любила тебя, собиралась за тебя замуж. Ты ведь тоже меня любил! — Она с силой стукнула кулаком по рулю.

Риз тяжело вздохнул:

— Нет, Моргана, я понятия не имел, насколько глубоки твои чувства, да и сам никогда не давал тебе повода думать, что мы больше чем друзья.

— Неправда! Ты вел себя так, будто я интересую тебя!

— Конечно, интересуешь, но только, как друг.

Моргана растерянно подняла глаза:

— Я… отказываюсь верить.

Риз решил сменить тему и небрежно спросил:

— Как ты узнала о том, что я… — он замолчал, подбирая слова, — встречаюсь с Мерил?

— Не твое дело, — буркнула она. — Важно, что я совсем по-другому расценивала твое отношение. — Ее голос снова угрожающе задрожал.

— Мы хотели, чтобы ты не так все узнала. — Он помолчал несколько мгновений. — Видишь ли, мы познакомились с твоей сестрой два года назад…

— Что?! — Моргана открыла от удивления рот и тихо добавила скорее для себя, чем для Риза: — Какой же я была доверчивой идиоткой!

Он осторожно продолжил, понимая, что вступает на зыбкую почву:

— Это долгая история. Не хочу перегружать тебя деталями.

— Ничего страшного, было бы весьма любопытно послушать, — с сарказмом ответила она.

— Хотя мы любили друг друга, брак был невозможен. Я… я не был свободен. — Его бесил этот разговор, но он знал, что должен ради Мерил стать буфером между сестрами. — Когда я снова увидел ее у тебя дома, то понял, что все еще люблю ее и хочу жениться. Но Мерил сопротивлялась, потому, что не хотела причинить тебе боль.

— Как мило с ее стороны! — Сарказм так и лился из уст Морганы.

Ему пришлось призвать на помощь всю свою выдержку, чтобы продолжать этот разговор и не обращать внимания на ее тон.

— Совсем недавно, в последний день перед отъездом в Нью-Йорк, Мерил, наконец дала согласие выйти за меня замуж.

Все. Дело сделано. Он произнес это.

— Выйти за тебя замуж?! — Моргана разрыдалась. Риз знал, как жестоко прозвучали его слова. Но отступать было некуда.

— Мне очень жаль… Я…

— Жаль?! Это все, что ты можешь сказать после того, как разбил мои мечты и жестоко посмеялся надо мной? — Она упала головой на руль и горько, безутешно заплакала.

Риз растерялся. Он нерешительно тронул ее за плечо, желая как-то смягчить удар.

Почувствовав его прикосновение, Моргана резко вскинула голову и хриплым голосом произнесла:

— Убери руки! Я ненавижу тебя. Слышишь? Я ненавижу вас обоих!

Она включила зажигание, и машина с диким ревом рванула с места.

Риз быстро уперся руками в панель, чтобы не стукнуться головой о ветровое стекло, и заорал:

— Что ты делаешь? — Страх парализовал его сознание.

Прямо перед ними вырос огромный вековой дуб.

— Моргана, сворачивай! — крикнул Риз и, оттолкнув ее, попытался сам схватить руль.

Но было поздно. Последнее, что он услышал, прежде чем темнота опустилась над ним, был скрежет металла и дикий крик Морганы.

Нью-Йорк. Мерил любила и ненавидела этот город. Любила за то, что он открывал перед ней огромные горизонты: утренняя передача на радио, презентация новой книги «Минута во рту, час в желудке, всю жизнь на бедрах». Ненавидела за разлуку с Ризом.

Два дня, как она уехала, а мысль о нем не покидает ее ни на секунду. Мерил с нетерпением ждала часа, когда турне закончится и можно будет упасть в его объятия. Единственной ложкой дегтя в бочке меда оставалась Моргана, но придется как-то справляться и с этим. Любовь к Ризу оказалась сильнее. У них будет чудесная семья: они будут путешествовать, вместе заниматься в ее школе здоровья, может быть, даже усыновят ребенка. Риз ведь так о нем мечтает! Конечно, придется считаться с их насыщенным рабочим графиком, но они справятся. Этот брак будет самым крепким, хотя бы потому, что он основан на великой любви.

С этими радужными мыслями Мерил вышла из такси и направилась к дверям телестудии, где ее уже поджидала Хизер Бэшем.

— Доброе утро! — сказала Мерил. — Надеюсь, я не опоздала?

Хизер широко улыбнулась белозубой улыбкой и окинула Мерил оценивающим взглядом.

— Доброе утро. Нет, ты не опоздала. Это я пришла пораньше. Ты выглядишь… Хм-м… Я бы сказала — шикарно!

Это было чистой правдой. Мерил надела черный шелковый костюм, просто, но элегантно скроенный. Черный цвет великолепно оттенял ее белую кожу и темные волосы. Бриллиантовые сережки и кулон, дополняя наряд, делали ее неотразимой.

Мерил пожала руку Хизер:

— Ты всегда умеешь найти правильные слова. Не знаю, что бы я без тебя делала.

Хизер была первым человеком, кто встретил Мерил в Нью-Йорке, прямо в аэропорту. Она сопровождала ее везде: по магазинам, на экскурсии, на встречи с издателями и на приемы. Лучшего агента, да можно сказать друга, трудно было желать.

— Слушай, я таскалась с тобой повсюду, так что ничего удивительного, что мне не хочется упускать случай: пожалуй, искупаюсь в лучах твоей славы и на телешоу.

Когда они пересекали вестибюль, Мерил призналась:

— Я так волнуюсь.