Пока она удивлялась, Валерия успела вскочить в дубленку итеперь открывала уже запертую на ночь дверь, бормоча:

– Кажется, кому-то понравилось бегать по снегу в однихносках? Конечно, дело вкуса, но по-моему – мазохизм!

– Ты… ты электровеник! – обреченно вздохнула Альбина иначала надевать сапоги.

Ей удалось не очень разозлить Валерию своими темпами, авернее, отсутствием таковых, и в Кутузовском универмаге они оказались с помощьюудачно подвернувшегося такси не более чем через час. Однако взять Катюшкутепленькой все-таки не удалось: в витрине ее просто не было. Еще издали Альбинаразглядела дородную фигуру Бузмакина, который демонстрировал немногочисленнымзевакам очередной итальянский шик-модерн от кутюр и одновременно выключалкомпьютеры и прочую офисно-бытовую технику, рассованную по витрине тут и там.

– Ч-черт! Опоздали! – выдохнула Валерия, бросая такой взглядна ноги Альбины, что той захотелось немедленно остаться босиком – даже без носкови колготок, только бы Валерия не прожгла лютым взором ее единственные сапоги.

– Подожди переживать, – пробормотала робко. – Может, она ещене ушла?

Наперегонки, огибая угол приземистого здания, побежали кслужебному входу – как раз вовремя, чтобы нос к носу столкнуться с Бузмакиным,который неторопливо покидал здание, шушукаясь о чем-то с субтильнымблондинчиком, интимно висевшим у него на руке.

Голубки испуганно отпрянули – слишком уж напористо налетелина них существа ужасного, чуждого, безусловно, лишнего на этой планете пола.

– Госпожа Богуславская? – недоверчиво воскликнул Бузмакин. –Это вы?

Альбина до того удивилась, что ее узнали, что даже забылакивнуть.

– По-моему, я не раз предупреждал, – высоким голосомпровозгласил Бузмакин, – что даже единственный прогул означает автоматическоеувольнение без всякого расчета. И как только у вас хватило наглости…

– Заткнись, задница! – послышался рядом хрипловатый голосок,и Валерия шагнула вперед, заслоняя собой Альбину. – Чего разбухтелся? Лучше быспросил, в чем дело. У нее бандиты тетку убили, сама еле живая осталась!

– Н-да? – пролепетал Бузмакин. – Но это хоть причинауважительная. Екатерина Калинина тоже который день не удосуживается явиться ихоть бы позвонила!

И вдруг его брезгливо отвисшая нижняя губа мелко задрожала.Да и через все толстощекое бузмаковское лицо прошла судорога: до негонаконец-то дошло, как назвала его Валерия!

Кровь резко бросилась ему в лицо, а в тусклом свете лампочкинад подъездом он вообще казался багрово-фиолетовым, будто гангренозная опухоль.

– Что вы?.. Что вы себе?!.

– Не пыхти, а то поперхнешься, – заботливо сказала Валерия.– Но неужели я ошиблась? Неужели из вас двоих задница – не ты, а он? Тогдасовсем другое дело получается!

Тоненький юноша возмущенно выдернул руку из-подбузмакинского локтя и потрусил через двор прочь.

– Костик, подожди! – фальцетом пропел Бузмакин, делаяпопытку ринуться за ним.

Альбина предупредительно шарахнулась в сторону, однакоВалерия проворно заступила Бузмакину путь.

– Вы что… вы… – опять залепетал менеджер отдела офиснойтехники и осекся, когда Валерия резким движением головы стряхнула капюшон, исвет лампы заиграл в темно-рыжих пружинках, выбившихся из косы.

– Чудило, – сказала она с ласковым укором, неотрывно глядяБузмакину в глаза. – Ты хоть знаешь, от чего вообще отказываешься?

Альбина с открытым ртом следила за узкой ладонью, котораялегла Бузмакину на грудь, под борт расстегнутой куртки.

Менеджер качнулся, но Валерия сильно обхватила его другойрукой за талию и привлекла к себе.

– Не на… – пискнул он. – Я буду кри…

В горле у него что-то забулькало. И было от чего! Альбина неповерила глазам, уловив сверканье перстней Валерии уже пониже бузмаковскогоживота!

– Кричать будешь? – жарко выдохнула Валерия. – Кричи, мойсладкий! И мне покричать охота… давай вместе, а?

Бузмакин попятился в притворенную дверь. Валерия, при каждомшаге норовисто просовывая у него между ног коленки, передвигала егоостолбенелое тело, как партнер передвигает в танго неловкую партнершу.

– Подожди меня в метро, на лавочке. Полчаса, не больше! –донеслось до Альбины, и дверь захлопнулась.

Какое-то время Альбина стояла, собираясь с мыслями ичувствами, затем повернулась и послушно побрела в метро. Она была такпотрясена, что даже забыла испугаться, когда какая-то фигура ринулась к ней изподворотни, только слабо взмахнула обеими руками.

– А где Аркадий? Куда вы его дели?!

Альбина обошла взволнованного юнца:

– Подождите, он скоро выйдет. Через полчасика.

– Когда?! – капризно выкрикнул блондинчик. – Мы на приемопаздываем! Мы уже опоздали! Какие могут быть полчасика, я вообще не понимаю?Что ей нужно от Аркадия, этой кобыле?

Альбина сморщилась было, но тут же ей стало смешно:

– Слушай, чего пристал? Никуда твой любовничек не денется.Скажет, чего от него хотят услышать, и выйдет.

– Да она же его трахаться потащила, я что, не видел? –взвизгнул несчастный. – Трахаться с женщиной! Это… это…

– А по-моему, не так уж это и ужасно, – неуверенно сказалаАльбина, которой почему-то жалко стало отставного красавчика. – Некоторые изваших вообще пол меняют. Значит, женщина – это не так уж плохо!

– Глупости! – авторитетно заявил блондин, осторожненько,кончиком кружевного платочка вытирая нарядные, будто у девушки, ресницы,увлаженные слезинкой. – От себя не убежишь! Мужская сущность свое берет. Виделя одного такого придурка на Сухаревке. О чем только люди думают?! Ну, была быхоть внешность подходящая, – он игриво стрельнул глазками, – а то весьпрямо-таки топором вырубленный! Одет кое-как, все ему узко, колготки драные,волосы дыбом. Хоть бы парик надел! Естественно, от него все порядочные людишарахаются. А он стоит, бормочет: «Дашенька! Дашенька!..» Это он якобыДашенька, этот крокодил, вы себе представляете?.. О господи, да вы что? –заверещал он, отшатываясь от Альбины, которая вдруг коршуном налетела на него ивцепилась в руку. – Отстаньте, отстаньте! – затрясся брезгливо. – Это Аркадий унас в прошлом бисексуал, а у меня убеждения твердые, я окраску не меняю!