– Да, но теперь… – Альбина беспомощно уставилась на него. –Мне очень жаль, пожалуйста, извините, что я вас заставила столько проехать зря,но мне придется сойти.

– Вы же вроде на Сухаревку рванулись, – удивился он. –Раздумали?

Смеется, что ли? Или правда не понял?

– У меня же денег нет вам заплатить.

– Это плохо… – опять протянул он. – А я-то надеялся малостьпоправить финансовое положение за ваш счет. Ну, нет так нет. Банк лопнул,пассажирка потеряла кошелек… Куды бедному крестьянину податься?

Молотя языком, он, однако, и не думал подруливать к обочине,а, наоборот, вышел во второй, более свободный ряд, и автомобиль ринулся ещебыстрее.

– Ладно, сидите, – сказал, заметив, что Альбина нервноерзает. – На самом деле мне и самому на Сухаревку надо, так что какая разница,одному ехать или с вами? В смысле, я хотел сказать – общество хорошенькойдевушки само по себе дорогого стоит!

Альбина недоверчиво уставилась на него. Как он ухитрилсяразглядеть ее под этой дурацкой шубой? Она, подобно Скарлет О`Хара, былаубеждена, что в бедности невозможно оставаться «настоящей леди», а потомукаждый день, снимая итальянские костюмы, в которых работала в витрине, «снимала»и улыбчивое личико, загадочный взгляд, томное подрагивание ресниц… Да, этамилая маска так и пылится где-то там, в стенном шкафу подсобки универмага,рядом с серым клетчатым костюмом, в которым Альбина работала последний раз…

Но все равно – это приятный комплимент, пусть даже сделан извежливости. Дело не в шубке: здесь слишком темно, чтобы водитель мог ее толкомрассмотреть. Вот она, к примеру, видит только рукав дорогой замшевой курткиоливкового цвета, да твердый подбородок, да иногда – промельк светлых глаз.Высокий лоб, крупный нос с аристократической горбинкой… Симпатичный! Главнымобразом, конечно, потому, что решил подвезти бесплатно.

Такое ощущение, будто она его уже где-то видела. А вот былобы здорово, если бы он сейчас промолвил искательно: «У меня такое чувство,будто я вас уже где-то видел…» Альбина на всякий случай выпрямилась, чтобы приэтих словах глянуть на него свысока, неприступно… а потом, может быть, слегкасмягчиться… однако ей не удалось сделать ни того ни другого: водитель вдруг таккрутанул руль, что Альбину прижало к дверце.

Охнув, она выпрямилась и увидела, что автомобиль свернул сшоссе в какой-то неосвещенный проулок и резко сбавил скорость, пробираясь поувалистой дороге.

– Вы что? Вы куда? – вскричала Альбина суматошно, но,подпрыгнув на выбоине, чуть не прикусила язык: проселки, всюду проселки, даже всамой Москве! – Почему вы повернули?

– Да не верещите так, бога ради! – с неудовольствием буркнулводитель. – Через пять минут опять на шоссе выедем.

– А зачем повернули?!

– Там, впереди, пост, – пояснил он, опять поворачивая, насей раз аккуратнее. – ГИБ… и т.д., понимаете? А это машина не моя – сестры. Вмоем джипе через десять метров, как выехал из гаража, спустилось колесо, ну азапаска… оно как раз и было запаской. До сервиса от нас довольно далеко, а яспешил. Взял вот, что плохо лежало. – Он ухмыльнулся. – Не хотелось бывлипнуть, потому что документов нет.

– Вон что, – Альбина несколько успокоилась. А кто, интереснознать, на ее месте не перепугался бы? Все-таки у нее со случайными машинами несамые приятные воспоминания связаны. Нормальный человек на ее месте эти самыемашины вообще за версту бы обходил… Так ведь то – нормальный!

Водитель не обманул: довольно скоро автомобиль вновьвыбрался на шоссе и влился в мелькающий огнями поток.

Альбина откинулась на спинку сиденья и неприметноогляделась, только сейчас осознав, что «машина сестры» – весьма презентабельноесооружение. Она, конечно, не разобрала, какую марку взяла на абордаж, однакопоймала что-то очень-очень-очень! Прогонистая такая тачка, просторная. Всякиехорошенькие штучки на приборной доске. Рядом с водителем, возле ручноготормоза, лежит сотовый телефон. Ого! Ну ясно, почему он так снисходительно отказалсяот денег. Человек небедный. Бедные на таких машинах не ездят. Главное, здесьсовершенно не пахнет бензином, не чувствуется той специфической автомобильнойдухоты, от которой Альбину мгновенно начинает мутить. Она так устала, покаехала на такси с Валерией! «Волга» – это вообще гибель для человека, у которогоне в порядке вестибулярный аппарат. Хуже могут быть только «Жигули». «Нива»Валерии получше, но она сегодня стала на прикол: бензонасос потек.

Так, они едут уже больше получаса. Кажется, скоро финиш.Самое время вернуться к размышлениям: что делать с добычей, если она все-такиеще ждет охотника?

Альбину вдруг взяла тоска: ну что она сможет сделать, всамом-то деле! «И не надо ничего делать! – вспыхнула догадка. – Увижу его –сразу позвоню в милицию, в наше отделение. Хотя… номер-то в записной книжке, акнижка в сумке, а сумку я не взяла. Ну, просто наберу ноль два. Скажу, что этоттранс – ценный свидетель по делу о двух убийствах. А может быть, и вообщепреступник. Они должны, должны будут приехать и забрать его!»

Не хотелось даже думать, что будет, если в милиции сочтут,что ничего ей не должны.

Автомобиль мягко подрулил к тротуару. Водитель выключилзажигание, сунул ключ в карман.

– Приехали. Вам ведь сюда надо было?

– Если это Сухаревка, то да, – неуверенно озираясь,пробормотала Альбина: на Сухаревке она была раз или два, и то сто лет назад.

– Сухаревка, не сомневайтесь, – кивнул водитель. – Так чтосчастливо!

Альбина спохватилась: чего ж это она все сидит да сидит?Неуклюже зашарила по дверце, чувствуя его насмешливый взгляд, неуклюже выползлана обочину, слишком сильно (от робости, так сказать, запинаясь) стукнувдверцей, и ринулась поскорее прочь, пока он не рявкнул вслед чего-нибудь вроде:«У себя дома в уборной так дверью шарахай!» – и не разрушил иллюзий Альбины,что вот же, бывают все-таки на свет мужчины, которых можно не бояться, а даженаоборот…

Когда она поняла, что ее иллюзии останутся при ней, тонемного приободрилась и, спрятавшись за газетный киоск и кусая снег из горсти(ужасно хотелось пить!), начала применяться к местности.