Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Простите! – Альбина отпрянула и даже руки на всякий случайсунула в карманы. – Извините! Но этого… Дашеньку… вы когда видели?
– Ну, час назад, может быть, минут сорок, – передернулплечами юнец. – Я как раз там проходил по пути к Аркадию. Да нет, вы ничего неподумайте, я ему верен, у нас вообще любовь! – вдруг залепетал он испуганно. –Я просто мимо шел… ну, надо же знать конъюнктуру, цены, руку на пульсе держатьнадо…
– …О-о-о! – гулко прокатилось в подворотне эхо, и Альбинепоказалось, будто вслед за ней несется железный ржавый обруч. Она дажеоглянулась. Да ну, глупости, ничего не катится, конечно. И юнец не бежит следом– так и стоит, пригвожденный изумлением после внезапного бегства слушательницы…
Альбина выскочила из подворотни весьма удачно: автомобиль,который как раз проезжал мимо, все-таки успел затормозить, а не сбить ее с ног.
Она рванула дверцу, начисто забыв обо всех страхах поотношению к автомобилям:
– Вы меня не подвезете? Очень срочно! Пожалуйста!
Не дожидаясь ответа, плюхнулась на сиденье.
– На тот свет прикажете? – неприязненно поинтересовалсясухощавый, интеллигентного вида водитель. – Рай, ад, чистилище? Куда срочно-то?
Батюшки, какой остроумный! Да и ради бога, пустьостроумничает. Главное, не рявкнул бы, чтобы шла вон, но выбрасывать Альбину измашины он вроде не собирается…
– На Сухаревку!
Альбина напряженно смотрела в стекло. Скорее, да скорее же!Час пик уже закончился, но как много машин на улицах. Все шоссе впередишевелится, как живое фосфоресцирующее существо. Конечно, надо отдать должноеводителю: он не тащится в хвосте – ловко вписывается в мало-мальски свободноеместечко, лавирует, будто каскадер в американском кино про какую-нибудь погоню.То ли сам спешит, то ли отчаянный призыв Альбины так подействовал… А к чемупризыв-то?
Первый угар сошел, теперь Альбина могла не только похвалитьсебя за проворство мышления и действий («И мы не лыком шиты!»), но изадуматься, к чему это проворство приведет. Ехать еще минут сорок, самое малое,так что есть время решить, что делать дальше.
Ну вот, выскочит она на Сухаревке. И, предположим, отыщетэту фигуру – странную, нелепую, в дурацкой одежде и дырявых колготках. И,опять-таки предположим, узнает то самое существо, которое стало причинойрухнувших на Альбину бедствий.
А потом? Чего она, собственно, хочет?
На миг все испуганно смешалось, замельтешило в голове, мысликак бы бросились врассыпную, однако дни общения с Валерией все-таки не прошлидаром: кое-какие обрывочки удалось поймать за хвост, будто чертенят,разбегавшихся от Балды, и даже пригрозить им кнутом логики.
Ей нужно, чтобы этот человек подтвердил: да, тетя Галяпрятала его, потому что он ужасно боялся Наиля, в смысле Дениса Акулова, иневедомого Вольта, а также неведомого доктора, который, наверное, и впрямь недоктор. И, быть может, Валерия права: доктор и Вольт – одно и то же лицо.Тогда, в больнице, Альбина могла ошибиться насчет роста (у страха глазавелики), а голос вообще можно как угодно изменить. Ну, это не суть важно.Главное – убедить милицию: эти люди существуют сами по себе, это часть жизнизлополучного транссексуала, но никак не Альбины. Она никого не нанимала длятеткиного убийства. Она ни в чем не виновата. С нее можно, наконец, снятьпроклятущую подписку о невыезде, дать разрешение похоронить тетю Галю иубраться из Москвы восвояси! Вот чего она хочет. Оказаться отсюда подальше! Гдеугодно, хоть в дремучих (пока еще местами) заволжских лесах.
«Может, вообще лучше отказаться от этого наследства? –подумала вдруг она с проблеском радости. – Тогда они поймут, что у меня не былоникаких побудительных причин – и отвяжутся».
Светлый призрак свободы замахал, радостно заплясал впереди,но тут же выяснилось, что это был снежный вихрь, сорвавшийся с обочины иперебегавший дорогу в неположенном месте.
«Ага, вернуться в Нижний и опять жить с мамой, навосемнадцати метрах. А тут какие-никакие деньги светят… и даже очень «какие»!Купить отдельную квартиру (однокомнатную, конечно, чтобы осталось еще съездитьв Италию – в Венецию и Рим обязательно, а остальное – как получится) и спокойноподыскать хорошую работу. Можно даже устроиться в больницу, медсестрой, – слабоулыбнулась Альбина. – С моим-то опытом! И вообще, пожить хоть чуть-чуть, недумая каждый день о деньгах!»
О деньгах?..
Ее вдруг будто ошпарило. Боже ты мой… да ведь у нее с собойни рубля!
Сунула руку в карман, побренчала испуганно мелочью. Так иесть, какая-то мелочь. На метро хватит, но заплатить этому молчаливому«чайнику», который с такой готовностью плюнул на все свои дела и повез ее кчерту на куличики… Нет, правильно говорить – на кулижки; а куличики, пасхальныели, песочные, тут вовсе ни при чем…
Сунулась в другой карман – но там наткнулась только напрореху в подкладке.
Может, что-то завалилось вниз? И если сейчас ощупать всюшубку по подолу, что-нибудь там да зашелестит спасительно? Хотя бы червончик…Нет, десятки мало. Нужна как минимум полсотня.
Все мысли о свободе, наследстве, преследовании итранссексуалах вылетели из Альбининой головы. Она смотрела вперед, насверкающее шоссе, но ничего перед собой не видела: все зрительные рефлексы,чудилось, переселились в кончики пальцев, которыми она лихорадочно прощупывалиподкладку.
Увы. Пальцы не видели решительно ничего… в основном потому,что за подкладкой ничего не было.
– Что-то потеряли? – осведомился водитель.
Альбина испуганно повернулась – и наткнулась на егонасмешливый взгляд. Пожалуй, он уже давненько вот так, исподтишка, на неепоглядывает. И все, конечно, понял… Однако бросил, сам того не ведая, Альбинеспасительный круг, и она им воспользуется.
– Да, – отозвалась с максимальным накалом ужаса в голосе(ей-богу, не стоило большого труда испытать этот ужас!). – Кажется, я потерялакошелек.
Вот он, способ достойно выйти из положения! Конечно, ни окакой гонке на Сухаревку теперь не может быть и речи, придется выйти здесь идальше добираться на метро. Вряд ли то существо будет ждать ее… Но теперьостанется только положиться на судьбу.
– Кошеле-ок, – протянул водитель, – это плохо. И много тамбыло денег?
– Ну… рублей сто, наверное, – неловко пожала плечамиАльбина, но тут же решила не скупиться: – В смысле, сто одной бумажкой и ещепятьсот разными другими.
– Нормально, – одобрил водитель. – Хватило бы покататься!