спрятал его одежду где-то в том месте, где мы находились. Сложил его вещи и запихнул их под какие-то камни или что там было. А потом принёс из машины плед и завернул в него мальчика. Не думаю, что я спрятал его тело прямо там, в Стадсберьете. Мне кажется, потом я снова куда-то ехал. Примерно по той же дороге, потом на север, опять выехал из Сундсваля, но теперь направился в сторону Хэрнёсанда. И вроде бы увидел маленькую дорожку, свернул на неё, и вот там уже нашёл подходящее место, чтобы спрятать тело.

Квик описывает «природное углубление», в котором он нашёл несколько камней. Он раздвинул их, положил в яму тело и прикрыл его камнями. Йорген Перссон внимательно выслушивает все версии Квика, но то и дело придирается к каким-то деталям:

— Скажем так, Стуре: вы говорите «по-моему» и «мне кажется», когда речь идёт о теле. Вы уверены, что снова положили тело в машину и уехали с места убийства? Или вы не уверены в этом?

— Я не совсем уверен в этом.

— То есть тело, возможно, лежит в Стадсберьете, так?

— Да, — отвечает Квик.

Тут Йорген Перссон вспоминает ещё одну деталь, привлёкшую его внимание:

— А откуда вы знаете, что приехали в Стадсберьет? Я имею в виду, как вы узнали название района? Просто интересно.

Квик поворачивается к Челю Перссону и отвечает, глядя на него:

— Это всё благодаря нашей с вами поездке — тогда-то я и узнал, что местность называется Стадсберьет. До этого не знал, как мне кажется.

— Расскажите о той поездке, — советует Чель Перссон.

Но Йорген Перссон не даёт Квику этого сделать. Он спрашивает свидетеля допроса:

— Так вы ездили туда, в Сундсвалль?

— Да, ездили.

Полицейского не интересует, зачем они туда отправились и что там делали.

Куда важнее — во всяком случае, с точки зрения полицейского — представляется замечание Квика о том, что машина внутри была испачкана кровью. Он выясняет, как именно Квик отмывал салон, остановившись на заправке по пути домой. Оттуда же, кстати, он позвонил и матери, с которой проживал, и предупредил, чтобы она не волновалась.

Квик поворачивается к своему психотерапевту и говорит:

— Мне неудобно об этом просить, Чель, но не могли бы вы посмотреть, сварили ли нам кофе?

Чель Перссон выходит из комнаты. Йорген спрашивает Квика, что произошло, когда они вместе с терапевтом ездили в Сундсваль. Чтобы полицейскому стала ясна цель поездки, Квик считает своим долгом объяснить, как устроена память и что происходит с травмирующими воспоминаниями.

— Это воспоминание было полностью вытеснено из моей памяти. В голове сохранялись лишь какие-то обрывки. А затем начались долгие и обстоятельные беседы с врачом. Мы встречались трижды в неделю, и это помогло мне избавиться от барьеров, существовавших в моём сознании. Я был на восемьдесят процентов уверен, что убил Юхана, но дверца была ещё чуть приоткрыта. Именно поэтому мы и поехали в Сундсвалль, хотя я даже не представлял, куда именно следует двигаться. И вот за рулём мой врач, я рядом с ним; мы прибываем в Сундсвалль — а я знать не знаю, что делать дальше.

— Всё так и было, — заверяет Чель Перссон, который как раз вошёл в комнату, держа стаканы с кофе.

— Но постепенно я начал узнавать эти места, — говорит Квик.

— Со своей стороны могу заявить, что я знал, куда мы едем, — уточняет Чель Перссон.

— Да-да, — подхватывает Квик.

— Но я не собирался говорить, я хотел, чтобы вы указали мне — то есть нам — это место. Я узнал, где жил Юхан. Туда-то вы и должны были нас привести. В целом, вы так и сделали, пусть мне и пришлось помочь, — добавляет Чель Перссон.

Квик рассказывает, как начал узнавать местность около универмага и смог определить приблизительное направление. Правда, нужную дорожку, на которую надо было свернуть, он не нашёл, о чём теперь напоминает Квику Чель Перссон.

— Да-да, — соглашается Квик.

— Я заметил, что это была не та дорога, — говорит Перссон.

В конце концов им удалось приехать к дому Юхана, и Квик пытается рассказать о своих чувствах:

— Да, я знал: дверца в моей голове всё-таки была приоткрыта, и ещё оставалась та самая лазейка, что всё это неправда. Но оказавшись там и увидев это место, я тут же понял: всё действительно случилось.

— У вас появилось такое ощущение?

— Да, именно.

— А сейчас? Сейчас вы уверены, что сделали это?

— Да. После той поездки я уже не сомневался. Та поездка, она будто закрыла ту самую дверь, тот самый ящик…

Полицейский слушал разглагольствования Квика и пытался понять метафоры про открытую дверь, лазейки и поездку в Сундсваль, которая положила всему конец. Но Йоргену Перссону не хватает конкретики — фактов, доказывающих, что Квик действительно был тогда в Сундсвалле и убил Юхана. Ему кажется странным, что признание произошло лишь сейчас, спустя двенадцать с половиной лет после происшествия.

— Стуре, вы когда-нибудь пробовали рассказать о том, что совершили? — спрашивает он.

— Я не знал, что именно я это сделал, — отвечает Квик.

— Не знали?

— В этом-то и загвоздка.

Квик поясняет, что он, как и остальные, читал об убийстве Юхана и тогда подумал, что, возможно, преступником был он сам. Но затем оттолкнул подобные мысли. Он рассказывает о долгом процессе терапии, который помог собрать обрывочные образы убийства Юхана в единое целое.

— Вначале это больше походило на фантазии, — вносит ясность Чель Перссон.

— Да, точно, — соглашается Квик.

— Во всяком случае, именно так я всё и воспринимал. Насколько я понимаю, вы тоже? — спрашивает Чель Перссон.

— Да-да, — кивает Квик.

— Хм, — недоверчиво произносит полицейский, — Значит, с тех пор вы там не были? Ничего не трогали на этом месте, не искали одежду, ничего не делали с телом?

— Нет, — твёрдо заявляет Квик.

— Вы в этом уверены? Или всё-таки существует некоторая вероятность, что вы всё же возвращались туда?

— Нет, не думаю, что подобное возможно.

— И во время нашей поездки — да, об этом мы можем рассказать, — мы ведь остановились в Стадсберьете, где было совершено преступление, и побыли там немного. Потом поехали домой, — объясняет Чель Перссон.

— Точно, — подтверждает Квик.

— Да, вы больше не могли этого выносить, — напоминает врач.

— Так, — говорит полицейский. — То есть в лес вы не ездили?

— Мы только немного прошли по нему, — отвечает Перссон.

— Совсем чуть-чуть, — добавляет Квик.

— Да, вы узнали местность, и после этого мы поехали обратно, — говорит Чель Перссон.

Во время этого первого допроса Томас Квик признаётся в убийстве ещё одного мальчика, совершённом до 1967 года и произошедшем где-то