в провинции Смоланд — возможно, в Альвесте. Квик рассказывает, как сидел в машине вместе с человеком лет на десять старше его — назовём его Сикстеном Элиассоном. Сикстен имел склонность к гомосексуализму, однако будучи членом Армии спасения был вынужден скрывать свои наклонности за благопристойным фасадом счастливого брака.

— У него был чёрный… хм, как называются эти машины? — задумывается Квик.

— «Студебеккер», — подсказывает Чель Перссон.

— Да, точно, — говорит Квик.

— Необычная машина, — замечает врач.

— Да, — соглашается Квик, вдруг вспомнивший и модель. — Это была «Изабелла».

— «Боргвард Изабелла», — поправляет Чель.

— Именно! — оживляется Квик.

— И что же случилось с мальчиком?

— Он… его спрятали. Я его спрятал.

— Вы знаете, где именно вы его спрятали?

Квик поворачивается к своему терапевту.

— Я ведь рассказывал об этом? Та полусгнившая лестница, которую я поднял, и под ней словно бы появилось место?

— Лестница? — удивляется полицейский.

— Ну, довольно большая лестница, скажем так, и частично она уже заросла травой, на ней даже земля была, а сама она уже почти совсем сгнила. Когда я её поднял, на ней оставалась земля.

— Да-да, лестницей не пользовались…

— Точно, она там лежала уже много лет.

Йорген Перссон спрашивает, знает ли Квик ещё что-нибудь о мальчике. Как его звали? Откуда он? Сколько ему было лет?

— Да, он был примерно моего возраста. Ну, может на пару лет моложе. И звали его, вроде бы, Томас.

— Его тело обнаружили?

Квик не помнит, обсуждалось ли это на терапевтических сеансах, и снова поворачивается к Челю Перссону, но тот тоже не помнит разговоров об этом. По словам Квика, тело не могли найти много лет.

Несмотря на признания Квика в убийстве Юхана в Сундсвалле и Томаса в Смоланде, полицейский Перссон не унимается:

— Мне подумалось… может быть, есть ещё кто-то, кого вы… Убили примерно так же, как вы описали?

— Нет, — отвечает Квик. — Но учитывая, насколько глубоко были запрятаны мои воспоминания об этих происшествиях, я, разумеется, не могу заявлять об этом с уверенностью. Скажу лишь, что нет, не думаю. Наверное, только так я могу ответить на подобный вопрос.

— Но, возможно, вы теоретически могли бы связать нечто подобное с определённым отрезком времени? Быть может, есть какой-то фрагмент воспоминаний, что-то, что…?

— Нет, таких фрагментов нет, — нетерпеливо обрывает Квик, но Йорген Перссон не сдаётся.

— Быть может, появляются какие-то мысли, заставляющие вас подумать, что могли иметь место и другие случаи?

— Нет, ничего, кроме того, что уже было сказано. Но, как я упомянул, такие воспоминания настолько глубоко запрятаны, что я, безусловно, не могу исключить вероятность подобного.

— У вас есть хотя бы смутные образы чего-то такого?

— Нет, — отвечает Квик.

Возможно, Йоран Франссон успел поведать о «фантазиях или предчувствиях Квика в отношении… Петера и Микаэля». Так или иначе, Йорген Перссон не отступает. Раз за разом он пытается заставить Квика сознаться ещё в нескольких преступлениях.

— Просто подумал, а вдруг есть что-то глубоко спрятанное, — снова начинает он, — что-то, вызывающее подозрения или, может, внезапные мысли о чём-то.

Но все попытки безуспешны. Квик отказывается признаваться в совершении других убийств, и в итоге Йорген Перссон предлагает завершить встречу.

Допрос продолжался три часа, и по его окончании Квика уведомили о том, что отныне он подозревается в убийстве.

В полицейском участке Бурлэнге главному прокурору Ларсу Экдалю доложили о допросе в устной форме. Это был последний раз, когда здешняя полиция видела Томаса Квика.

Блуждания

Поскольку убийство Юхана Асплунда произошло в Вестерноррландском лене [27], дело оказалось у прокурора Кристера ван дер Кваста из Областной прокураторы Хэрнёсанда.

Уроженцу Стокгольма Кристеру ван дер Квасту было сорок восемь лет. Получив юридическое образование, он в конце 60‐х устроился нотариусом в районный суд Сёдертёрна, а затем работал прокурором на испытательном сроке в Умео и Эстерсунде.

После того как ван дер Кваст прошёл удачно выбранный курс по бизнес-администрированию, его в 1986 году назначили областным прокурором, и он стал отвечать за расследования экономических преступлений. В 1990 году Социал-демократическая партия Швеции посчитала это направление приоритетным, и в тот же год ван дер Кваст получил должность старшего прокурора. Пожалуй, самым успешным для него стало так называемое дело о «Клубке Лизинг-Консалт» [28] в 80-х, в ходе которого к суду удалось привлечь около двадцати человек. Правда, многочисленные приговоры впоследствии были обжалованы в судах более высоких инстанций и смягчены, а некоторых фигурантов дела и вовсе освободили из-под стражи. В Вестерноррландском лене происходило крайне мало экономических преступлений, и прокурору нередко приходилось изучать дела иного характера. К тому моменту он расследовал всего одно убийство, совершённое ножом и унёсшее жизнь Евы Сёдерстрём, но действия ван дер Кваста не принесли никаких результатов. В 1992 году он занимался исключительно нарушениями, связанными с превышением скорости.

Звонок из прокуратуры Бурленге 1 марта 1993 года сулил приятные перемены. Справедливости ради, стоит отметить, что к тому моменту в убийстве Юхана Асплунда успели сознаться около десятка безумцев. А теперь ещё и пациент Сэтерской клиники.

Новое признание нужно было тщательно проверить, а это означало, что Кристеру ван дер Квасту нужен следователь. Выбор пал на Сеппо Пенттинена, который работал в Сундсвалле над делами о незаконном обороте наркотиков. Вот уже двадцать три года он занимал одну из низших должностей в своём полицейском управлении и, как и ван дер Кваст, был никому не известен и связан с совершенно иной сферой преступной деятельности.

Но пришла пора перемен.

Новые следователи едва успели завершить свой первый допрос в Сэтерской клинике, а Анне-Кларе Асплунд уже позвонили из «Экспрессен» и сообщили, что «какой-то мужик в Фалуне» признался в убийстве её сына Юхана.

Очень скоро у криминального журналиста Губба-Яна Стигсона появился и анонимный источник — «один из следователей», как говорилось в статье, — благодаря которому журналист создал лучшую в своей жизни историю. Его первая статья о Томасе Квике вышла в газете «Дала-Демократен» 10 марта 1993 года и называлась «Житель Фалуна признаётся в убийстве пропавшего мальчика».

«Если заявление соответствует действительности, то одно из самых обсуждаемых преступлений Швеции можно будет считать раскрытым», — писал Стигсон. Правда, «один из следователей» также рассказал ему, что окончательные доказательства ещё не найдены — равно, как и тело Юхана.

История, конечно, не внушала доверия. К тому же, «лица, занимающиеся данным делом, подвергают сомнению слова мужчины». И всё же Стигсон не удержался и раскрыл личность подозреваемого: признавшимся в убийстве Юхана был «сорокадвухлетний житель Фалуна, известный как преступник, который взял в заложники главу банка в Грюксбу». Теперь ни для кого из тех, кто