всё же следствие предпочло поверить Квику и обвинить в нечестности Турда Юнгстрёма.

26 апреля Томас Квик, Чель Перссон, Сеппо Пенттинен и инспектор Бьёрн Юнассон отправляются в местечко Рюгген в десятке километров к востоку от Фалуна: там они будут искать руку Юхана Асплунда.

Для начала Квику надо сориентироваться на местности, и вместе с Перссоном он совершает небольшую прогулку. Через час они возвращаются к следователям и сообщают: нужно больше времени. Ещё полтора часа — и у Квика начинается такая сильная паническая атака, что ему требуется «отдых». Подъезжает машина. В ней Томас проводит ещё немного времени с врачом — возможно, получая дополнительные лекарства, — и говорит о готовности показать спрятанную руку.

Однако ему не удаётся найти ручеёк, где, по его словам, спрятаны части тела. В окрестностях есть только крошечная канавка. Речь Квика бессвязна, он рассказывает о карманном фонарике, который использовал, пряча руку, о камнях, прикрывших останки. В памяти всплывает и маленький ножик — также успешно спрятанный — и закрытый шлагбаум. Но рука будто растворилась.

Чуть позже на место прибывают криминалисты, но и они не находят ничего примечательного. Квик снова обещает указать на тайник с останками — и полиция снова уходит ни с чем.

В журнале Чель Перссон оставляет полную разочарования запись о том, что к словам Квика «полиция и прокурор относятся неоднозначно. Поскольку ничего не удаётся обнаружить, сомнения в его искренности, разумеется, усиливаются».

5 мая адвокат Квика пишет письмо Кристеру ван дер Квасту, в котором рассказывает, что имел с Квиком серьёзное «обсуждение», и тот выказывает желание содействовать раскрытию убийства Юхана. Письмо завершается следующими строками:

«При этом он сообщил мне, что не может предоставить какой-либо дополнительной информации, но хочет, чтобы вы приняли решение о возбуждении уголовного дела либо прекратили следствие».

Поразмыслив пару недель, ван дер Кваст созывает пресс-конференцию и сообщает, что в данный момент не имеет достаточных оснований для возбуждения уголовного дела против Квика, хотя подозрения в отношении его причастности сохраняются и следствие не будет приостановлено. Но на самом деле в течение всего лета никаких дальнейших действий не предпринимается.

Когда я изучаю все эти протоколы, то прекрасно осознаю: Томас Квик не мог рассказать ничего, что так или иначе было бы связано с исчезновением Юхана. Материалы указывают лишь на одно: всю эту историю он просто-напросто выдумал.

Однако в Сэтерской больнице продолжаются психотерапевтические сеансы. Здесь никто не сомневается в виновности Томаса Квика.

В конце мая Чель Перссон записывает слова Квика, который ни минуты не сомневается в том, что убил Юхана. Отсутствие улик на месте преступления вызывает в нём чувство глубокого неудовлетворения. В журнале появляется и другая запись: у Квика возникли «мысли и фрагментарные воспоминания о других убийствах».

В медицинских журналах Томаса Квика много говорится о его частых и тяжёлых приступах паники и отчаяния и попытках самоубийства, имевших место во время расследования. Когда весной допросы прекращаются, отступают и панические атаки — в июле Квику даже снова позволяют беспрепятственно выходить в город. 2 августа из списка лекарств вычёркивают «Стесолид», а ещё через неделю — и другие бензодиазепины. Квика переводят в открытое отделение.

«Теперь он представляет для общества гораздо меньшую опасность и в данный момент находится в необычайно хорошем психическом состоянии», — пишет Чель Перссон. Но за этим благостным замечанием следует зловещая приписка: в клинику звонил Сеппо Пенттинен и сообщил, что уголовное расследование будет продолжено.

Несмотря на то, что Квика по-прежнему считают виновным в убийстве Юхана Асплунда и по закону подозреваемого необходимо заключить под стражу, Томаса Квика не арестовывают: ему даже не ограничивают доступ к газетам и телефону. Более того, он может принимать посетителей.

Записи в журнале затрагивают теперь в основном удовлетворённые ходатайства Квика о посещении Бурлэнге, Авесты и Хедемуры. А ещё о нескольких поездках в Стокгольм. О целях этих поездок в журналах нет ни слова.

Всё это время за кулисами идут разговоры о будущем расследовании. Следствию, конечно, нужно выяснить ещё пару фактов в связи с исчезновением Юхана Асплунда, но даже Чель Перссон уверен: его подопечному больше нечего сказать по этому поводу. Врачи и полиция всё больше заостряют внимание на преступлении с истёкшим сроком давности — убийстве Томаса Блумгрена в Векшё в 1964 году.

Погружения во времени

После беседы Сеппо Пенттинена с врачами принимается решение возобновить допросы Квика, на которых также должны присутствовать Йоран Франссон и Чель Перссон.

В среду 22 сентября 1993 года Томас Квик без сопровождения едет в Стокгольм. Йоран Перссон, давший разрешение на поездку без надзора, по старой привычке ничего не пишет о целях посещения шведской столицы.

Когда Томас Квик на первом допросе по делу Юхана Асплунда заявил о другом убийстве, «имевшем место до 1967 года и произошедшим где-то в провинции Смоланд — может, в Альвесте», он вспомнил о неком сообщнике по имени Сикстен и его необычной машине, назвав также вероятное имя жертвы — Томас. С того момента прошло семь месяцев, и у Квика появилась необходимость выяснить факты. В Королевской библиотеке он заказывает старые газеты.

Убийство Томаса Блумгрена было одним из самых громких преступлений 60‐х в Швеции.

Был канун Троицы. Без двадцати десять 16 мая 1964 года Томас Блумгрен открыл дверь семейной виллы на улице Риддарегатан в Векшё.

«Не волнуйтесь! Я скоро вернусь!» — крикнул он родителям.

По голосу было ясно: он скорее шутит — но и гулять всю ночь мальчик тоже не планировал. В прошлый раз, когда Томас ходил в Народный парк, папа с мамой решили его побаловать и заехали за ним, чтобы отвезти домой. И вот сейчас он шёл по Дакевеген, обгоняя местных жителей, также направлявшихся к парку. Многие обратили внимание на человека, который стоял в кустах у рощи на углу Дакевеген и Ульриксбергспроменаден.

Позже его опишут как мужчину лет сорока пяти, ростом около 175 сантиметров, крепкого телосложения, с круглым лицом, без шапки, с тёмными зачёсанными назад волосами, в тёмном пиджаке, белой рубашке и тёмном галстуке. Он явно был не местный. Некоторые даже постарались рассмотреть его повнимательнее: всё-таки мужчина был один, да ещё и находился в таком примечательном месте. Но, казалось, его абсолютно не смущают посторонние взгляды: он спокойно стоял в кустах и как будто что-то выискивал.

Без четверти десять мужчина заметил мальчика, приближавшегося к нему по Дакевеген. Томас свернул с улицы и направился к роще, прямо к тому месту, где находился незнакомец. В этом не было ничего странного: подросток нередко срезал путь до