– Вы сильно ушиблись? Вызвать скорую помощь? – нежный голосок звучал донельзя испуганно.

Он поднял руку, потрогал бедную свою голову. Она гудела, но вроде ничего сломано не было.

– Не надо. Хорошо, шапка толстый, – от удара он путался в словах. – Меня спас от вашего нападений.

Подрагивающие губы вытянулись в сплошную тонкую линию, девушка шлепнулась на асфальт на колени рядом с ним и беззвучно зарыдала, пытаясь выговорить:

– Из… извините… я не… не хотела! Я не нарочно!

Наблюдавшие этот бесплатный концерт Кирилл с Денисом переглянулись.

– Слушай, если б не знал, что это фарс, сейчас сам бы на выручку кинулся, – восхищенно признался Рокшевский. – Вот это артистка! Браво!

– Вполне возможно, что она в самом деле испугалась. То, что он с катушек слетит, в ее планы не входило. Зачем ей инвалид? К тому же и полиция привязаться может, – резонно заметил Денис.

– Нам это тоже ни к чему, – Кирилл положил руки на руль.

– Это ты прав. Может, уедем?

Тут Иринка принялась старательно отряхивать Орбейна от снега, не поднимаясь с колен, больше гладя, чем отряхивая, и Рокшевский заинтересованно отказался:

– Давай чуток еще подождем. Интересно, что дальше будет?

– Если мужик адекватный, то он сейчас ее с собой заберет. Не оставит здесь в таком состоянии. Посмотри, она от слез красная вся. В приличных местах в таком состоянии не показываются.

Орбейн осторожно сел, повертел головой, потом утешающее похлопал по плечу сидящей рядом девушки:

– Я порядок. А вы?

Ирина закивала, все еще содрогаясь от испуганных, отнюдь не притворных рыданий. Когда здоровенный мужик от ее удара полетел на асфальт, ее аж в жар кинуло! А когда первые несколько секунд он вообще признаков жизни не подавал, она струхнула так, что холодный пот прошиб.

И теперь ей было не до игры, не до показухи, ей просто хотелось, что б он встал, сказал, что все хорошо и ушел. Пусть даже и один. Уже то, что он ее запомнил, дает надежду на продолжение знакомства.

Но Гарри был джентльменом и оставить перепуганную даму в таком неприятном положении не смог.

– Нет, не порядок, – констатировал он, глядя на ее покрасневшие от сдерживаемых рыданий нос и щеки. – Идем ко мне. Надо согреть!

Ирина округлила глаза. Интересно, что собирается греть ей этот американец? Но он, поднявшись, рывком поднял и ее. Завел вовнутрь, сообщил удивленному портье: «это мой!» и отвел ее в свой номер.

Рокшевский с Ветровым переглянулись и удовлетворенно подмигнули друг другу.

– Будем надеяться, что в обстановке, способствующей близкому сближению, она не растеряется, – выразил их общую надежду Рокшевский.

– Было бы здорово, – Денис широко улыбался. – Вот если бы все проблемы можно было решить так легко и просто.

– Ты прав, – Рокшевский вглядывался в окно на втором этаже. – А вот и наши голубки!

В одном из широких окон второго этажа на несколько мгновений показалась тесно стоявшая пара, но потом опустилось жалюзи и обзор исчез.

– Класс! – впечатлился Рокшевский и принялся насвистывать бравурный марш. – Тебя домой? – спохватившись, предложил выручившему его Денису.

– Если не сложно.

– Не сложно. Все равно ехать мимо, – проявил заботу о начальнике Кирилл.

Чтоб не попасть в пробку, он быстро поехал по боковым улочкам.

– Жене об этом скажешь, чтоб больше не волновалась? – спросил Денис у довольно насвистывающего Рокшевского.

Тот свистеть перестал.

– Скажу, но не сразу и не все.

– Почему? Он ей ведь тоже досаждал?

Рокшевский не очень лестно подумал о мальчишеской неопытности начальника. Вот уж из кого бабника никогда не получится, потому что женская психология для него лес темный.

– Я ей скажу только, что Орбейн нашел наконец-то другую и от нее отстанет.

– Думаешь, ей твое участие в этом деле не понравится?

– Сразу видно, Денис, что ты пацан еще сопливый, уж извини за прямоту, – Кирилл свысока взглянул на наивного пассажира. – Ну какой девчонке будет приятно, если муж отвадит поклонника, да еще таким неприличным способом – подставой? Вот если б я его на дуэль вызвал, это было бы другое дело. Честно и благородно. А так…

– Понятно. То есть о моем участии в этом деле тоже нужно помалкивать.

– Молодец! Схватываешь все с лету.

Рокшевский подъехал к автобусной остановке неподалеку от дома Дениса.

– Выпрыгивай поскорей, пока не засекли! Дальше и сам добежишь, не маленький!

Денис шустро выскочил из салона, захлопнул дверцу, и Рокшевский перед носом подходившего автобуса ушмыгнул с запрещенного для стоянки места.

Денис укоризненно покачал головой и прошел между домами, но не к себе, а в магазин, продукты-то сегодня он так и не купил.

Когда с полными пакетами возвращался к себе, у подъезда стояла Вероника с какими-то двумя бугаями. Причем стояла молча, ни слова не говоря. Денис поздоровался и прошел мимо, она же ему не ответила ничего.

– Говорить не хочет или показывает степень своего презрения? – настроение Дениса было радужным, и подобная ерунда испортить его не смогла. – Но странные с ней жлобы, честное слово. – И тут его осенило: – А не меня ли она им показывала? Недаром они смотрели на меня так оценивающе?

Он немного поразмышлял на этим, но решил, что ему это просто показалось. Ну не будет культурная девочка из приличной семьи заниматься такими вещами. Вот если бы это была Иринка, он бы проникся, а так ни за что не поверит.

Посмотрел на вешалку, материной одежды еще не было. Приготовил еду, потом поработал. В десять часов решил позвонить Анастасии Викторовне. Она взяла трубку не сразу. Вместе с ее голосом были слышны чьи-то возгласы, музыка и пение.

– Мама, ты где?

– Сынуля, – язык у нее слегка заплетался, – я тебе же еще вчера говорила, что сегодня вечером пойду на юбилей. Ты что, забыл?

Денис возмущенно поднял глаза вверх, апеллируя к потолку. Потолок к его возмущению остался безучастным.

– Мама, возможно, ты хотела мне сказать, но ничего не сказала! Я бы хоть еды столько готовить не стал.

– Да? – Анастасия Викторовна озадачилась. – Мне почему-то казалось, что я тебя предупредила.

Сын привычно выкинул очередное семейное недоразумение из головы и заботливо предложил:

– Ладно, проехали. За тобой заехать?

– Нет, меня подвезут. И не жди меня, возможно, я приеду поздно.

Денис погрозил пальцем затихшему телефону.

– Нет, это что такое? Разве можно быть такой несобранной? – вспомнил о Веронике с ее свадебными приготовлениями и решил, что поговорка «яблоко от яблони» правдива на все сто и рассеянность их семейная черта. Так что злиться на мамочку тоже самое, что злиться на себя, то есть занятие ненужное и бесперспективное.