litbaza книги онлайнРазная литератураПроверка на дорогах. Правда о партизанской разведке - Георгий Иванович Пяткин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 35 36 37 38 39 40 41 42 43 ... 69
Перейти на страницу:
провокатор, подосланный немцами. Бежать из города? А связного все нет и нет. Может, про меня забыли?

Притаилась, ничего не предпринимаю. Жду, что будет дальше. Больше мне ничего не оставалось. И вдруг новая неожиданность: Кулачковский зачастил в наш дом. Жил он неподалеку. То вечером заглянет к нам, а то и днем. Меня держит под наблюдением, решила я.

Выяснилось другое: он, оказалось, ради моей закадычной подружки Кати Венковой в наш дом ходит, а она у нас днюет и ночует. Так мы и подружились. Вижу, присматривается он ко мне, да и я к нему приглядываюсь. Не сразу, конечно, но возникло у нас взаимное доверие. Юрий начал рассказывать мне про свою работу, аэродром, про другие дела. Ценных сведений накопилось немало. Тут как раз и связной объявился. Окликнул он меня возле дома, и мы вдвоем пошли по улице, будто давние знакомые.

– Я из города, как живете? – это был пароль.

Надо сразу сказать отзыв, но от радости растерялась, забыла про все и расплакалась. Спохватилась, пришла в себя, ответила как следует. Потом мы со связным стали видеться регулярно, только не у меня дома, а в разных других местах, заранее условленных…

Мне нравилось, как работает Лида Павлова. Благодаря ей мы передали в Центр много ценной информации. Летом сорок третьего я познакомился с ней лично. Помнится, встретились мы в поселке Добриведки, местом явки была полуразрушенная церковь. Тогда Лида передала мне подробный план аэродрома, подготовленный Кулачковским. На нем были указаны зенитные батареи, бензохранилища, склады. Наша штурмовая авиация вскоре воспользовалась схемой. Правда, к этому моменту Павловой пришлось «переквалифицироваться» из подпольщиц в разведчицы-маршрутницы. Как это произошло, пусть сама расскажет.

Да, это случилось очень неожиданно. Вернулась я из Добриведок поздно вечером. Подхожу к своему дому – и вдруг из темноты: «Прилетела наша птичка…» Сразу узнала голос соседа. Шатаясь, он подошел ко мне, дохнув на меня винным перегаром, а за его спиной я увидела полицейского чиновника Герасимовича. Они, конечно, поджидали меня, но для чего? Сосед и прежде, случалось, пытался заигрывать со мной, а сейчас под хмелем вел себя еще развязней.

– Да что вы, Александр Иванович, – кокетливо сказала я, когда он преградил мне дорогу к калитке, – мы ведь просто добрые соседи, разве не так?

– Добрые соседи, говоришь? Ничего, скоро до тебя доберутся, тогда узнаем, что ты за штучка.

– Заткнись! – резко оборвал своего дружка Герасимович и утащил его в дом.

Времени на размышления у меня не было. Я понимала: надо скрыться. Бросилась от калитки в темноту. Пробежала одну улицу, другую, остановилась перевести дух. «Хвоста» вроде нет. Куда теперь? Прежде чем уйти из города, я должна была предупредить руководителя нашей подпольной группы Семенова, работавшего на электростанции.

Явиться к нему неожиданно, когда не ждет, значило нарушить строжайший запрет. Но избежать этого было нельзя. И я постучалась. Как и следовало ожидать, он встретил меня сурово, даже гневно. Но, узнав, что случилось, успокоил, посоветовал, какой дорогой безопасней уйти из города.

В ту ночь, как я потом узнала, к нам нагрянули гестаповцы. Весь дом перерыли, но ничего подозрительного не нашли.

В родной дом Лида смогла вернуться только через год, после освобождения Пскова.

Кулачковский нашелся!

Эти несколько страниц, которые вы сейчас прочтете, дополнили книгу, когда она уже была практически закончена. И сделал я это с большим удовольствием, потому что лишь теперь, много лет спустя, могу рассказать подробнее еще об одном благородном и отважном человеке.

После того как Лида Павлова вынуждена была внезапно оставить Псков, связь с Кулачковским прервалась. Ничего мы не знали о его дальнейшей судьбе. И вот неожиданная радость. Приходит ко мне взволнованная Лидия Григорьевна и с порога выдает новость:

– Юра Кулачковский нашелся!

Написал он Павловой письмо из Риги. Завязалась у них переписка. А потом и я к ней подключился. Ответил мне Юрий Федорович подробным письмом. Привожу его почти полностью.

«Вас, конечно, интересует, кто мои близкие, откуда я родом, где жил до того, как встретился в Пскове с вашей разведчицей Лидой Павловой.

Мой отец, Федор Антонович Кулачковский, – русский, а мать, Татьяна Яновна, по национальности латышка. Жили они в России, а после революции оказались в Риге. Как и почему это случилось, сказать не могу, ведь я и моя сестра родились после того, как родители поселились в Латвии.

Отец был механиком на табачной фабрике «Майкапар», зарабатывал мало, а в буржуазной Латвии подыскать другое место было тяжело. Квартирка, в которой мы жили, тесная, на каждого из шестерых по три метра выходило. На такой жилплощади, как в народе говорили, только ноги протянуть.

Самое трудное время для таких, как мы, наступило в 1934 году, когда власть захватил Ульманис и установил фашистскую диктатуру. Мой старший брат как раз окончил русский университет в Риге. Родители надеялись, что он хорошо устроится и семье станет легче. Но диплом не помог. Брат так и не сумел найти работу по специальности. Замечу, кстати, что Ульманис вскоре прикрыл университет только потому, что преподавание там велось на русском языке. А вот немецкий был в чести. Знать его считалось обязательным для школьников студентов – всех, кто хотел получить работу. Тогда немцы в Латвии владели многими фабриками, мастерскими, магазинами…

Дома у нас старались разговаривать на трех языках— русском, латышском и немецком. Отец и мать приучали нас к труду, хотели, чтобы мы выросли людьми образованными и честными. Я был младшим из сыновей, и отец со мной возился больше, чем с другими. При этом часто повторял, бывало: «Учись меньше говорить, больше слушать».

Немало для моего развития сделал старший брат. Рассказывал мне о Советском Союзе, о России. Помню, в 1938 году отец приобрел приемник, и мы вечерами, занавесив окна и заперев двери, слушали Москву. О фашизме в нашем доме уже тогда говорили как о страшной беде.

Никогда не забуду 21 июля 1940 года. В этот день в Латвии была восстановлена Советская власть. Началась для нас новая, счастливая жизнь. Брату была предоставлена работа старшего преподавателя в педагогическом институте города Резекне. Я продолжал учиться в школе, вечерами посещал аэроклуб Осоавиахима. Успешно закончил его. Я мечтал стать летчиком, прошел врачебную комиссию и осенью должен был пойти в армию. Надеялся служить в авиации.

Но началась война, вскоре Ригу оккупировали немцы…

В декабре 1941 года гитлеровцы приказали всем неработающим явиться на биржу труда. Меня направили в Псков, на аэродром в Крестах. Это, конечно, было лучше чем оказаться среди угоняемых в Германию.

Как-то зимой

1 ... 35 36 37 38 39 40 41 42 43 ... 69
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?