— У тебя была бы любая, — завороженно слушала, — только помани…

— Я не сплю с человеческими женщинами, — ошарашил.

— Почему?

Во рту пересохло. Не терпелось сделать глоток пряного напитка, замешанного на таких концентрированных откровениях этого мужчины.

— Мне не нравится запах, — он протянул мне чашку. — Запах возбуждения человеческой женщины меня раздражает.

Так вот что он проверял в первую ночь! Запах!

— А как же я?

Не очень приятное открытие. Привычнее изучать такие ситуации, но не быть в их центре.

— Твой мне нравится.

— Ты проверял запах в первую ночь? — незаметно заводилась я.

— Не только, — его голос остудил готовые вспыхнуть нервы. — А еще я высокомерен и разборчив.

— Сурово, — моргнула растерянно и осторожно отхлебнула пряную пену, жмурясь от удовольствия. — Келлер говорил, что ты договорился насчет меня с кем-то на высшем уровне.

— Он прав, — Рэм перевел взгляд на Денвера. — Мне не нужны были неожиданности…

Я уткнулась в чашку, давая себе передышку. Звучало жутко, но меня уже не трогало. Разве что вина по поводу вчерашнего немного притупилась.

— Как я тебе помогаю? — наконец, задала главный вопрос.

Он помолчал какое-то время, снова посмотрел на Денвера.

— У меня есть близкий друг, — обхватил чашку, устраивая в руке удобнее. — Он уверен, что если выбрать себе человеческую женщину — по человеческим правилам, а не как это делаем мы — она может стать спасением, лекарством от потери себя в животном.

Я забыла, как дышать:

— У нас нет таких исследований.

— Конечно, нет, — усмехнулся он. — Их нигде нет. Но, кажется, это работает. — Его взгляд стал серьезным и пронизывающим: — У тебя надо мной неограниченная власть, Вика. Я возвращаюсь к тебе… Даже когда боюсь, что могу убить…

— Мне не нужна власть над тобой.

— Я знаю…

Мы замерли в тишине, глядя друг на друга. Я осознавала, он — давал время, наблюдая.

— Садись, — отодвинул стул Рэм, и мы, наконец, уселись за стол.

Денвер вытащил сыр из сандвича Рэма и убежал расправляться с ним к окну. Мы молча завтракали, иногда пересекаясь задумчивыми взглядами.

— Я как-то подумала, что тебе стоило просто пригласить меня на свидание, — усмехнулась в тишине.

— Наверное, — слабо улыбнулся он. — Представляю, с какой бы скоростью ты от меня убегала.

— Я не такая трусливая, — улыбнулась шире.

— Нет, ты просто любишь свое дело, и не позволила бы себя компрометировать. Я думал об этом, Вика. — Он посмотрел на меня прямо. — И уже извинялся за это, хотя ни о чем не жалею. Тогда казалось, что у меня уже не было времени…

Рэм действовал вполне логично из тех обстоятельств, что открывались мне. Он спасал себя. Что бы сделала я, будь у меня такая возможность? Наверное, то же самое. Представляю, что он почувствовал, когда я побежала на крышу.

Денвер вернулся к Рэму за новой порцией сыра, но мы не придавали этому значения. Только когда зазвонил мобильный в кабинете и Рэм ушел, я почувствовала, что это утро кончилось. А так хотелось в нем задержаться…

— Собирайся, через час выезжаем, — поставил он точку, вернувшись.

* * *

Давно его не видел. Сезар кивнул мне и прошел в гостиную:

— Готовы?

Одет привычно просто — джинсы, футболка, тяжелые добротные ботинки и… оружие. Когда он прошел мимо, я почувствовал запах леса, дыма и другой женщины. Ее аромат сильно отличался от аромата моей, но, на удивление, не раздражал. Захотелось к нему в глушь. Посидеть ночью на поляне, подышать настоящим живым лесом, посмотреть на звезды, где их не перебивает электричество этого муравейника.

— Рад тебя видеть.

— Взаимно, — усмехнулся он и шагнул в мои объятья. — Одичал.

— Я вижу, — мы коснулись лбами друг друга. — Отбился от лап.

В его глазах явно читалась тревога:

— Переварил?

— Сложный вопрос. Кофе будешь?

— Да.

— Проходи.

Звонок от Сезара утром в снова стряхнул мой мир. Я бы даже не подумал копнуть так глубоко, а он зацепился за мой рассказ о найденыше Вики.

— Спасибо, — потянулся я за чашкой. — Если бы не твоя бдительность…

— Ничего особенного, Рэм, — обернулся он от окна. — Здесь только слепой не найдет следов и причинно-следственных связей. Люди пользуются паутиной камер, датчиков и сенсоров, собирающих информацию со всего города. Почему было и мне не воспользоваться системой тотального контроля?

— Хочу посмотреть в его глаза, — взглянул на друга и тут же отвел взгляд.

В голове мысли стреляли одна за другой — как мог брат пойти на такой обман? Что им двигало? Неужели власть, которая мне и даром не нужна, имеет такое значение для него, что он готов на все?

— Зря ты его защищаешь, Рэм, — хмурился Сезар. — Не находишь, что Раин зашел слишком далеко? И да, я предвзят, поэтому не принимаю твою благодарность в помощи. Всегда рад уличить твоего брата-подонка в подтасовке…

Сезар не любил Раина с детства. Все это могло бы казаться простым соперничеством, но ничего не изменилось с возрастом. Раин так и остался заносчивым тираном, а когда отца не стало — правящим заносчивым тираном.

— …Да и черт с ним, — отмахнулся Сезар, — как ты себя чувствуешь?

В глазах друга заплясало любопытство. Он спрашивал про Вику.

Еще год назад я готов был жизнь отдать, чтобы вытащить Сезара из зверя. Никогда не забуду то чувство, когда хотелось выть от горя, глядя в его пустые звериные глаза. Он тогда ушел, не оставив мне надежды, но неожиданно вернулся… благодаря какой-то отчаянной девчонке, спрятавшейся у него в доме. Нереальное стечение обстоятельств, но человеческая женщина вернула Сезара к жизни.

Я усмехнулся:

— Терапия продвигается с переменным успехом.

— Да брось, — оскалился он. — Тебе уже должно быть лучше. Судя по светским сводкам, вы вместе уже почти неделю.

— Мне лучше. Временами. Но сложнее.

Сезар пожал плечами:

— Ну а как ты хотел? Жаркое время. Пока все уляжется. — Он хлебнул кофе и опустил плечи. — Мне иногда казалось, не живи я в глуши, мы бы с Даной половину города разнесли своими разборками. Помнишь старую елку рядом с оврагом? Измочалил ствол в мясо, спалил остатки зимой.

Я не стал говорить, что вчера приложился к своей особенно крепкой, росшей в углу сада. Если бы Вика не пришла за мной, до утра бы точно завалил. Какой-никакой, но индикатор положительного процесса, как теперь выяснялось.