— Понял тебя. Едем.

* * *

Денвер проснулся и закуксился, пришлось взять его к себе, и теперь он с интересом смотрел в окно, сидя у меня на руках. Сезар мчал в рамках дозволенного, но уже без оглядки. Видимо, то, чего они опасались, уже произошло. Но меня это не успокаивало. Стоило представить, что с Рэмом что-то случилось, меня коротило. Я лихорадочно соображала, как и где меня подсадил на крючок Келлер и какие у него слабые стороны. Этот сукин сын не мог быть неуязвимым…

Но когда Рэм, наконец, ответил, больше ни о чем не могла думать.

С площадки, где нас ждал Рэм, открывался вид на неизведанную сторону — далеко внизу колыхалось зеленое море, а на горизонте величественно застыла горная цепь с заснеженными вершинами. Рэм открыл дверь и подхватил Денвера на руки. Я вышла из машины и обняла себя руками — по площадке гулял прохладный ветер.

Пока мужчины говорили, мой взгляд притягивали горы на горизонте. Как и многие люди, я не выезжала за границу… никогда. На территорию оборотней никто не совался просто ради прогулки. Между городами люди передвигались только по воздуху. А по наземным трассам ездили только по спецпропускам и по строго регламентированным причинам.

Я стояла и вслушивалась в звон собственных нервов.

— Вика, поехали, — выдернул его голос из ступора. Рэм уже усадил Денвера в кресло на заднем сиденье, Сезар вернулся в свою машину, а меня ждали в другой. — Ты как? — пристально глянул на меня, когда я пристегивалась неуверенными движениями.

— Испугалась, — глянула на него. И решила, что стоит попробовать говорить правду до конца: — Нервничаю. Сильно.

— Я же говорил — не стоит.

— Я помню. А еще ты обещал рассказать, что произошло.

Он выкрутил руль и плавно тронул машину со стоянки.

— Келлер сказал, что у него запрет матери на вывоз ребенка.

— Матери?! — воскликнула я. — Так она жива?

— Не знаю. Но он не знал, что я в курсе, чей это ребенок.

— И? — не спускала взгляда с его напряженного профиля.

— И все. Конфликт оказался исчерпан.

— Но ты так не думаешь, — заметила я.

— Он угрожал, да, — глянул на меня Рэм, останавливаясь перед шлагбаумом. Система просканировала предъявленные им карты, и проезд открылся.

А я завороженно уставилась на лес у самой дороги и полотно с желтым разделителем… Как моя жизнь — до и после.

— Эй…

Вздрогнула, когда мою ледяную ладонь сжала его горячая.

— Ты в моем мире, — пристально посмотрел на меня он. — Тебе нечего бояться. Просто… будь…со мной.

Стоило неуверенно кивнуть, его ладонь исчезла, оставляя тепло.

И снова он не просил меня отдаваться с потрохами, просто быть рядом.

Сезар уже скрылся за изгибом дороги. Рэм надавил на педаль, и я задержала дыхание. Он чуть приоткрыл форточку, и легкие наполнило непривычными запахами. Города будто и не существовало, а с обеих сторон дороги стеной встал лес. Говорили, он не был опасен когда-то, когда мы жили на этих землях. Но даже в самых древних моих генах не хранилось этой памяти. Пейзаж был однообразен и устрашающ. В глубине деревьев сгущался таинственный полумрак, казавшийся обманчиво безмолвным. Неожиданно восприятие мужчины, для которого этот неизведанный мир — дом, неуловимо изменилось. Я скосила на него взгляд и всмотрелась в черты, мысленно стыкуя его со своим восприятием мира. Пожалуй, здесь я быстрее залезу ему на колени в поисках надежной поддержки…

Захотелось устроиться уютней, и я скинула кроссовки и скрутилась на большом сиденье, устраиваясь с комфортом.

— Знаешь, если бы мы поговорили сразу, было бы проще… Я имею в виду в начале знакомства, вместо твоих приказов и угроз.

— Мы пытались, кажется, — не отрывал он взгляда от дороги.

— Мне звонил Келлер.

— Я знаю, он звонил при мне.

Разговор не клеился. Вернее, я не говорила того, что следовало.

— Ты был прав, Рэм, — сделала новую попытку.

Он бросил на меня короткий взгляд и вернулся к дороге.

— Келлер опасен, — продолжала я неуверенно. — Я боюсь, что его угрозы не пустые…

Хотелось добавить, что боюсь и за него, но слова так и не сорвались с губ.

— Вика, я живу в этих угрозах постоянно, — спокойно заметил он.

— Мне жаль.

На этот раз его взгляд был более долгим — пустая прямая дорога позволяла. Да, я помнила, с чего мы начали — с признания в моей ненависти к таким, как он, и страхе. Я ведь изучала их как вероятную угрозу. Мне было интересно понимать тех, кого нужно бояться. И теперь жалела об этом.

— И давно? — задал он резонный вопрос.

— Наверное, с тех пор, как просила у тебя прощения.

— Поразительные перемены, не находишь? — довольно усмехался он, вернув взгляд на дорогу.

— Согласна. Никогда бы не подумала, — пожала плечами.

— Что таких, как я, можно жалеть?

— Да. Я боялась вас. И тебя.

— Ты и сейчас боишься.

— Так заметно?

— Очень. Дрожишь, как заяц. Но в моем мире так нельзя. Особенно перед теми, с кем сегодня встретишься. Животные чувствуют страх. А мы чувствуем ярче.

— Я знаю. Я же вас изучаю, Рэм.

— Мне все интересно, почему ты так полагаешься на подопытных, при этом ни разу не высунув нос в естественную среду обитания? — скосил на меня ехидный взгляд.

— Так меня и пустили, — закатила глаза.

— Ну так я тебя пускаю, если не заметила.

— Ну ты же изначально лил мне в уши сказки, что тебе нужен мой опыт.

— Он мне все еще нужен.

— Да? — вздернула я брови. — И как же этот «дрожащий заяц» будет тебе передавать опыт?

— «Заяц» привыкнет, перестанет дрожать, — усмешка Рэма стала теплее.

Мы обменялись одинаково довольными взглядами.

— Я сделаю все возможное, чтобы вам помочь, — заверила. Теперь эти слова казались вполне уместными, и признаться стало проще.

— А мне? — ловил на слове.

— И тебе, — выдохнула, чувствуя, как горят щеки.

Я закусила губу и отвернулась к лесу. Он, показалось, даже просветлел. Стали попадаться освещенные полянки светло-салатного цвета на фоне темной густой листвы. Когда дорога ненадолго выпрямлялась, можно было рассмотреть тяжелые облака над вершинами гор. Этот мир поражал воображение масштабами и дикой красотой. Она давила и размазывала своей силой. Рэм снова был прав — мои теории и неопытные знания могут беспощадно разлететься о суровую реальность.

Часа через три мы остановились у кафе на перевале, откуда открывался еще более поражающий вид на долину внизу. Место было тихое, как и сама дорога. За все время нам навстречу попалось всего две машины. И здесь тоже не было аншлага — оба столика на веранде пустовали. Хозяин приветствовал Рэма, как старого знакомого. Мужчину звали Данаем, и он был сразу за всех — повар и официант. Завидев ребенка в руках Рэма, удивленно вздернул брови: