В кабинке напротив был пожилой мужчина, который никак не мог надеть свою сорочку. Он ухмыльнулся моим словам. Увлекшись, я забыла, что здесь есть кто-то еще. Но я улыбнулась, задумавшись над тем, каково ему было все это услышать. Возможно, подобный диалог был ему хорошо знаком. Может быть, я была просто загадочной дамочкой с мягким голосом, которая вела за стенкой очень странный разговор сама с собой.

Я отдернула занавеску и увидела перед собой медсестру. Она стояла неподвижно, прикрыв рот рукой, а по щекам у нее текли слезы. Она сказала, что за тридцать лет работы в больнице никогда не слышала, чтобы кто-то вслух говорил о себе с такой добротой. Мы вместе подумали о том, насколько сложнее человеку исцелиться, когда он усиливает собственную боль своей реакцией на нее. Выражение лица медсестры осталось в моей памяти напоминанием о том волшебном моменте.

Я пережила две аварии, одна из которых запросто могла стать смертельной. Каким-то чудом я выжила. И у меня остались шрамы, как видимые, так и невидимые, напоминающие мне о том, что со мной произошло нечто ужасное, что было совершенно вне моего контроля. Но я решительно отказалась от внутреннего диалога, который усугублял бы полученные мной травмы.

Я отказалась стыдить, наказывать или игнорировать свое тело за то, что оно говорило правду о случившемся со мной в те самые страшные моменты, моменты, которые каким-то образом сохраняются в настоящем за счет боли и травмы. Моему телу дозволено говорить мне правду столько, сколько ему понадобится, и я не стану его останавливать. Мы были вместе все это время, и своими словами я напомню ему, что даже если оно и думало, что умрет, то теперь мы в безопасности.

• Как я обычно говорю с собой, когда болею или мне больно? Где я научился так делать?

• Если бы я мог выбрать другую реакцию на боль, то как бы она звучала? Что бы мне сказал любящий меня человек?

• Обратите внимание на момент, когда вы соберетесь выпустить вторую стрелу, и задержитесь в нем.

• Если вы никогда не практиковали осознанную внимательность ранее, попробуйте ее на одну минуту. Установите таймер и сосредоточьтесь на чем-нибудь: на любом звуке, ощущении собственного дыхания, каком-то другом ощущении в своем теле, на предмете или объекте, который вы видите. Если вы начнете отвлекаться, снова сосредоточьтесь на том, что выбрали. В какой-то момент вы непременно отвлечетесь, так что не нужно себя корить. Попробуйте выполнять упражнение ежедневно и, когда вам будет комфортно делать это в течение одной минуты, увеличьте продолжительность до двух минут.

• Составьте список приятных вещей, которые вы можете сказать себе в следующий раз, когда вам будет больно. Не забудьте воспользоваться им, когда этот момент наступит.

Чувственное и сексуальное тело

Несколько лет назад мы с друзьями заговорили о необычных продуктах и сочетаниях, которые мы едим, а также о том, как именно мы это делаем. Я рассказала, как в детстве лопала кислые леденцы, пока не онемеет язык, а кто-то поделился, как маленьким лакомился хлебом с молоком и сахаром. Когда узнаешь всякие странности своих друзей, которые обычно не открывают первому встречному, это как-то по-особенному сближает. Рассказав кучу всего про себя, я спросила у остальных: «А какие у вас есть слабости, за которые вам стыдно?» Моя подруга Джейми как ни в чем не бывало заявила: «Мне не стыдно ни за одну из своих слабостей».

Слабости. Почему мы вообще так говорим? Это одно из тех слов, которые словно сами соскакивают с языка, подобно тому, как ребенок может не к месту вставить в разговор услышанное по телевизору ругательство, даже не зная, что оно значит.

Чувство вины заложено в нас, чтобы помочь согласовывать наши действия с ценностями – ценностями, которые мы усваиваем в зависимости от того, что нам нужно для выживания в нашем социальном контексте. Хотя способность испытывать чувство вины и присутствует у нас изначально, понимание, за что именно мы его испытываем, приходит позже. Вина – это соматический сигнал тревоги, который срабатывает, чтобы помочь контролировать свое поведение и не выходить далеко за рамки того, что важно для нас и окружающих. Между тем, как любят говорить психотерапевты, чувство вины лучше всего оставить для тех случаев, когда мы действительно сделали что-то не так. Так с чего же люди вообще взяли, что нужно стыдиться своих слабостей?

В фундаментальном эссе «Использование Эротики: Эротика как власть» борец за гражданские права и писательница-вуманист Одре Лорд напоминает нам, что мы не можем отделить нашу сексуальность от власти и что нас приучили бояться наших глубочайших желаний [1]. Подобно всем другим составляющим телесности, удовольствие, чувственность и сексуальность люди переживают в рамках своего социального, культурного и политического контекста. Многие люди даже не подозревают, что наше удовольствие или чувственное наслаждение, отрицание его или реакция на него определяется загадочным сочетанием прошлого опыта, темперамента и заложенных в нас предпочтений, а также того, что мы научились выбирать и чего бояться. Казалось бы, у каждого человека есть инстинктивная тяга, желание или реакция на это желание, например чувство вины, однако мы редко задумываемся о факторах, которые его формируют.

Давайте начнем с небольшого мысленного эксперимента. Что первым приходит вам на ум, когда вы слышите каждое из нижеперечисленных слов, или как бы вы закончили предложение [2]?

Сексуальность

Удовольствие

Чувственность

Я хочу…

Я желаю…

Я возбуждаюсь, когда… [3]

Оргазм – это как…

Моя сексуальность…

Моя сексуальность для…

Я обращаюсь к своей чувственности всякий раз, когда я…

Я никогда не был так возбужден, как…

Что происходит прямо сейчас в вашем теле? О чем вы задумались? Хотите поговорить об этом с партнером или другом, подумать об этом или просто залиться краской и перевернуть страницу?

Сексуальное возбуждение или желание, как говорилось в пятой главе, является частью нашей человеческой природы и по большей части заложено в нашей физиологии. Наша физиология, однако, существует в социальном контексте. И этот контекст научил нас контролировать себя, опираться на ощущения, ценить любопытство и познание, задумываться о том, что кто-то другой думает о нас.

Чтобы вам было легче начать отсеивать окружающую вас дезинформацию и пагубные установки, а также для создания более телесной сексуальности, чувственности и переживаемого удовольствия я хочу начать с того, с чего начинает любой добросовестный ученый: с языка. Мы должны знать, что значат используемые нами слова и как они формируют наш сексуальный опыт.

Мы обсуждали с другими женщинами наши отношения со своим телом, как вдруг моя подруга Кэти обратила внимание на нелепую с виду мысль, которую она услышала в евангельской церкви в детстве: «Секс – это грязно, ужасно и мерзко, поэтому обязательно приберегите его для своего возлюбленного». В детстве многих из нас учили, что сексуальность – это, по сути, то же самое, что и секс, а именно секс между супругами разного пола. Если вы росли в такой же среде, как я, то наверняка усвоили, что сексуальность наиболее полно проявляется во время полового акта, однако зарождается в сильных страстях подросткового возраста, ночных влажных снах мальчиков-подростков и первых неумелых поцелуях. Она присутствует в поведении, а иногда и в мыслях о поведении. В некоторых случаях сексуальность определялась объектом вашего желания. Но даже в этом случае она практически всегда связывалась с сексом.