– А ведь твоя сестра до последнего верила, что ты ее спасешь. Надеялась, что это какая-то ошибка. До самого конца надеялась. Думала, что тебя не пускают к ней. Она не верила, что ты отвезла ее в самый настоящий ад, продав садистам и извращенцам. Ответь мне только на один вопрос. В «Эдем» ведь никого на аркане не тащат. Туда идут добровольно, ради своих родных. Ты ведь просто подала заявку от имени сестры, верно? А потом, когда тебе дали «зеленый свет», обманом притащила туда Ксюшу. Признайся.

Лицо Светланы окаменело.

– Молчишь? Ну, молчи. Я и так знаю ответ. Я просто хочу, чтобы ты знала… Твоя сестра умерла с чувством любви, – прошептал Николай. – К тебе, Света, в том числе. Хотя на ее месте должна была быть ты.

– Пошел к черту, – вяло огрызнулась Светлана.

– Дай Бог тебе разума, – с грустью сказал он. – Сходи в церковь. Много грехов на тебе. И слезь с парапета. Простудишься.

– Вали на хер! – взвизгнула она.

Поправив шарф, Николай зашагал к автомобилю. Прежде чем свернуть за угол, он оглянулся.

Девушка продолжала сидеть на парапете подземного перехода. Сгорбившись, она разглядывала старую фотографию.

«Спаси и сохрани твою заблудшую душу», – подумал иерей.

Через минуту Николай сидел в машине. Слушая монотонное урчание мотора, он смотрел в окно.

«Надо же. Весь декабрь лил дождь, как в тропиках. А тут такой подарок – снег».

Иерей подумал о сумках в багажнике. В них были тщательно упакованы две тушки тетеревов, освежеванный заяц и громадная кабанья нога. Все это Николай купил у знакомого охотника три часа назад, когда возвращался из Семиозерья. Негоже возвращаться с «охоты» домой без добычи. Ружье, правда, уже без дела хранится в гараже, но откуда об этом знать Елене?!

Николай снял с пальцев перстни в форме черепов и, поразмыслив, выбросил их в окно.

– Рик умер, – объявил он и взглянул на часы.

До Нового года еще есть время, и ему нужно побеспокоиться о подарках детям и жене. Благо денег теперь у него предостаточно. И не только на подарки, но и на дом в деревне, о котором они с Еленой давно мечтали. Каким бы ни был «Эдем», зарплату клуб перечислял вовремя и исправно. Так что теперь на счету иерея значилась кругленькая сумма, которой хватит на переезд…

Прежде чем тронуться, Николай приоткрыл дверь и выглянул наружу. Снегопад постепенно утихал, на вечернем небе замерцали прохладные звезды.

«Может, душа Ксюши сейчас там? Превратилась в одну из звездочек?» – зачем-то подумал он, закрывая дверь.

Подержанный «Рено Логан» выехал с парковки и поехал прочь, мгновенно растворившись в плотном потоке спешащих автомобилей.

2019 г., сентябрь

* * *

В комнате темно.

Голос шепчет.

Голос бормочет.

Навязчивый, несмолкающий, щекочущий.

Он сидит где-то в голове. В глубине. В той ее части, куда не добираются светлые мысли. Там, где нет места жалости, искренности и рассудку. Сидит и не отстает.

Он говорит, говорит. Говорит, что никто не виноват. Так должно было случиться. Здесь нет твоей вины.

– Не сомневайся.

Он твердит, что другого варианта нет. Что для него, для них, это единственный способ убедиться.

– Приступай. Ты же хочешь. Я знаю. Не ври мне. Хочешь.

Змеиный шепот щекочет мозг.

– Давай. Смелее. Выбора у нас нет. Просто сделай. Давай же. Сделай, и мы вместе узнаем правду.

Холодно.

Голос мурлычет, сладко нашептывает, и мужчина подчиняется. Как ни старается, он не может сопротивляться уговорам.

Приближается.

Тени подрагивают. Он дышит через рот, чтобы сопение заложенных ноздрей не выдало его намерений.

Приближается.

К разгадке, к избавлению, к своей женщине.

Она спит.

Голова ее лежит на подушке, а ее ноги кокетливо забрались на его половину кровати.

Одеяло неровным комом укрывает стройное тело по плечи. В полумраке теплый сверток едва заметно приподнимается на вдохе и плавно опускается на выдохе.

Ты только посмотри, как она прекрасна. Только взгляни.

Если притаиться, кажется, можно услышать, как бьется ее нежное сердце.

– Она сводит нас с ума. Это она.

Мужчина хочет заткнуть надоедливый голос. Он трясет головой. Хватит! Он должен перестать думать. Должен. Нужно отвлечься.

Холодно.

– Это невыносимо. Начинай. Перестань нас мучить, – голос молит.

– Нет. Неправильно это.

– Не сопротивляйся. Пока она спит. Приступай. Прошу. Будет только хуже.

– Нет.

– Подчинись. Тебе не перебороть нас. Это…

– Это сводит с ума, – заканчивает мужчина фразу за шепчущим голосом, наклоняется и нюхает ее волосы.

Пряди разбросаны на подушке. Их запах кружит голову.

– Чего ждешь? Давай! – голос настаивает. Он больше не шепчет, хрипло приказывает.

Голос злится.

Мужчина медлит. Его рука гладит локоны любимой.

Он сомневается.

– Узнаем правду. Сделай.

Из открытой форточки крадется морозный воздух.

Мужчина на цыпочках обходит кровать. Не глядя переступает через разбросанную на полу одежду и идет к окну. Он не хочет, он не допустит, чтобы его любимая замерзла и простудилась.

– Хватит бродить, – голос рассержен, но пытается это скрыть. Он вновь шепчет. Обольщает. – Мы же хотим. Ты же хочешь.

– Хочу.

Мужчина кивает своему отражению в окне и медленно беззвучно закрывает форточку.

– На этот раз она нас не одурачит.

– Нет-нет. Не одурачит.

Мужчина подходит к столу.

Трясущимися от нетерпения руками роется в ворохе бумаг, проверяет подставку, заглядывает в ящики и наконец находит, что искал.

– Зачем ты это взял? Положи сейчас же, – приказывает голос.

Голос взволнован. Он знает ответ на свой вопрос. И он знает, что уже не сумеет помешать.

Мужчина неуклюже продевает пальцы в отверстия пластмассовых ручек и подходит к спящей.

Ночь диктует свои правила.

– Что ты задумал? Не смей! – голос дрожит.

Голос уже знает, что сейчас произойдет. И он растерян. Кажется, даже напуган.

Мужчина останавливается.

Глаза рассматривают узоры на пододеяльнике. Пробегают по рисункам цветов, как по лабиринту. Взгляд затуманен. Ни мужчина, ни голос в его голове больше не распоряжаются собственным телом.