отказывали мужьям в сексуальных удовольствиях. Другими способами борьбы женщина в самурайской семье не располагала, поскольку правом инициировать развод пользовались только мужчины. Воин, желающий разойтись со своей супругой, должен был просто написать ей об этом письмо. Обычно это был документ стандартной формы. Он получил название «три с половиной строки», и этим популярным термином стали обозначать сам развод. Вслед за этим письмом женщина получала обратно свое приданое и возвращалась в дом родителей. Дети в любом случае оставались с отцом. Ортодоксальное конфуцианство всегда неодобрительно смотрело на повторные браки разведенных женщин, равно как и на повторные замужества вдов. «Женщина, вышедшая однажды замуж, а затем получившая развод, — утверждал автор Онна да-игаку, — утратила свой «путь», и имя ее покрылось великим позором».

Женщины из крестьянского и торгового сословий располагали большим выбором. Некоторые прерывали нежелательные замужества, удаляясь в энкиридэра, или «храм развода». После того как женщина прослужит в подобном храме два полных года, правительственные чиновники объявляли ее свободной от всех брачных обязательств. Сейчас невозможно сказать, сколько всего отчаявшихся жен нашло свое спасение в эникридэра, однако в самом известном подобном храме — Токэйдзи в Камакура, — начиная с 20-х гг. XVIII в. и до конца первого периода Нового времени, побывало около 2000 женщин. Однако большинство крестьянских и городских жен предпочитали более легкий способ. Они просто уходили из дома своего мужа, причем зачастую забирали с собой и детей. Например, в некоторых деревнях в окрестностях Осаки в начале XIX столетия около 15 % браков заканчивались подобным образом. Более того, разведенные женщины из низших сословий довольно часто вступали в повторный брак, и факт предыдущего развода не оставлял на них такого пятна, как на женщинах из самурайских семей. После того как писатель Судзуки Бокуси отослал свою молодую жену, Минз, обратно к ее родителям (за то, что она не умела вести домашнее хозяйство), она вышла замуж во второй раз, а затем и в третий. Судзуки, надо отметить, не утратил интереса к Минз. Он произнес пылкую речь в ее честь во время ее второй свадьбы и даже подумывал вновь взять ее себе в жены после того, как закончилась провалом и ее третья попытка найти счастье в браке.

Некоторые женщины предпочитали замужеству самостоятельную жизнь. Ямакава Кикуэ рассказывала, что жена ее прапрадеда, Ичиносина, никак не могла родить ребенка. Тогда Ичиносин обратил внимание на дочку богатого торговца из близлежащего порта Минато и пригласил ее переехать в город-замок Мито, где он проживал, в качестве его «второй жены». Минато был процветающим перевалочным пунктом, который играл важную роль в транзитной торговле между Эдо и Эдзочи. Люди даже называли его маленьким Эдо. Родив Ичиносину сына (прадеда Ямакава), молодая женщина сразу же поспешила вернуться в свою семью в Минато. Там она «вернулась к беззаботной жизни дочери горожанина», для которой «считалось само собой разумеющимся ходить в театры или обучаться хорошим манерам»{53}. Когда посланцы из Мито явились к ней с просьбой вернуться обратно, она просто ответила: «Большое вам спасибо, но я уже достаточно пожила в самурайском доме. Я покинула его с намерением никогда туда не возвращаться. Поэтому, пожалуйста, оставьте меня. Даже несмотря на моего сына, я бы предпочла остаться здесь, в Минато».

Жизненный выбор молодой женщины из Минато служит хорошим напоминанием, что все Пути были описаниями идеального поведения и не отражали реальность. Как в прежние времена одни самураи были свирепыми воинами, другие — жалкими трусами, так и в начале Нового времени некоторые показывали себя выдающимися администраторами, в то время как их соседей по конторе хватало только на то, чтобы шлепнуть печать на документ, прежде чем переложить его из одной стопки в другую. Подобным образом, некоторые крестьяне превращали свои земли в прах, тогда как их односельчане процветали и накапливали достаточно капитала, чтобы организовать собственное предприятие, которое делало их еще более богатыми. Хорошую прибыль получали и лавочники, однако не все — довольно много владельцев лавок разорялось, так что преуспевающие торговцы сочли необходимым оставить своим потомкам инструкции, в виде домашних кодексов, о способах достижения успеха. А если детки не желали подчиняться советам родителей, то последние могли утешиться тем фактом, что если большая часть молодых людей пытается придерживаться подобающего Пути, то огромное количество других просто выбирали свой собственный путь.

Личность и общество

Кроме того, что иэ была основой социальной организации, она также связывала простых людей с местным политическим сообществом, а также с более высокими уровнями власти. В японских деревнях и городах наиболее влиятельные семьи были обладателями собственности. То есть эти домовладения получали от даймё или сёгуната право владеть, сдавать в аренду, продавать и передавать в наследство определенные поля или участки обрабатываемой и застроенной жильем земли. В обмен на признание их прав собственности, эти семьи платили разнообразные налоги, а также выполняли многие важные функции, связанные с социальным контролем. Они должны были обеспечивать порядок и спокойствие в своих городских кварталах или деревенских общинах.

В пределах каждого городского квартала правительственные чиновники распределяли подобные семьи по группам, которые получили название гонингуми («пятерки»). Эти группы состояли из глав домовладений, и в реальности количество семей, входивших в гонингуми, могло быть и меньше пяти, а могло превышать десяток. Независимо от их количества, члены пятерок выполняли различные задачи, которые ставили перед ними власти. В первую очередь правительственные чиновники поручали представителям домовладений в обязательном порядке доводить до каждого члена семьи и работника, равно как и до каждого арендатора, все официальные постановления, законы и декреты, а также следить за их неукоснительным выполнением. При этом ответственность за любой проступок, совершенный внутри этих групп, возлагалась на каждое домовладение, входящее в ее состав.

Пятерки на уровне квартала выполняли и ряд других важных гражданских функций. Их набор варьировался, однако в целом семьи, входившие в их состав, должны были помогать друг другу в трудные времена, заботиться об уборке снега, поддерживать в хорошем состоянии местные улицы и мосты, содержать оборудование для тушения пожаров и быть готовыми к борьбе с огнем, а также разрешать мелкие конфликты, нарушающие общее спокойствие. Кроме того, семьи, обладавшие собственностью, были обязаны за свой счет строить и укомплектовывать караульные помещения на границах с соседними кварталами. Каждый вечер охранники закрывали ворота, отделявшие один квартал от другого. Это делалось для