– У нее понос! – Громкий Иркин голос прозвучал каклозунг на митинге.

– Точно. Он. Возможно, отравилась в буфете. Вы,случаем, салат оливье не кушали сегодня?

Прижав руки к пузу, я вывалилась из класса. И, счастливая,поскакала по лестнице вниз. На свободу.

Танго азартно резался с Сурикатом в шахматы. Ситуацияосложнялась полным незнанием правил игры. Поэтому они беспрестанно спорили иругались.

– Не стой столбом, поставь чайник на плиту. У меня ворту пересохло.

Кухня у Танго оказалась грязной до изумления. На протертойдо дыр клетчатой клеенке расползлись разноцветные липкие пятна. Чтоб немногоуспокоиться, я отыскала остатки чистящего порошка, огрызок зеленой губки ивымыла стол и табуреты. Теперь есть на что сесть.

– Умничка. Что кислая такая? Обопрись на мое крепкоедружественное плечо и поведай старому доброму Танго, кто маленькую расстроил.

Пришлось вкратце рассказать.

– И что ты с ним спуталась? Он же не из наших. Темболее из Содома и Гоморры.

– Да забей ты на него, – поддержал его Сурикат,шустро мухлюя с ферзем.

– Вертай королеву взад!

– У него что, глаза на затылке? – Сурикатпереставил фигуру на прежнее место.

Чайные пакетики вызвали у меня смутное беспокойство своимпомятым видом.

– Ты случайно в трусах их не носил?

Сурикат заржал как тяжеловозная припадочная кобыла.

– У нас появилась новая тема, – Танго отпил глотоки многозначительно посмотрел на мою реакцию. – Девочка не реагирует.Девочка втрескалась, ей не до тем.

– Рассказывай, – я сообразила, что раньше вечеразвонка Кирилла ждать нет смысла.

– Слушай сюда. Девчонки нам соорудят клоунские костюмы,и мы завтра будем работать на детском утреннике.

Танго в клоунском костюме запугает самых отважных детей.Наверное, он не серьезно предполагает «работать».

– Да нет. Все просто. У меня один приятель забилсяотработать этот гребаный утренник, а ему срочно надо сваливать по делам. Такчто надо спасать.

– По‑моему, это детей надо спасать, –возразила я.

– У нас и сценарий есть. А Сурикат им немногопомузицирует, – невозмутимо продолжал Танго.

– И спою! – вызывающим голосом выпалилпредполагаемый музыкант.

– Нет! – заорали мы хором.

– Не больно‑то и хотелось. Чтоб вы знали, на моистихи слагают музыку. Прочесть?

– Валяй.

– Кроткие глаза. Розовая челка. Кто тебе сказал, Что тыне девчонка?

– Отстойное говенное фуфло. Самое фуфлыжное фуфло вмире.

Сурикат оскорбился. Подошел к буфету и вытащил фотографиюТанго в младенчестве:

– Импровизация! Слабонервных прошу удалиться. Я не могутворить в обстановке тотального неприятия.

Когда был Танго маленький С кудрявой головой, Он резво сралсяв памперсы, От счастья сам не свой.

С трудом отобрав половину фотоснимка, Танго скривил рожу,придумывая ответ в свойственной автору манере:

Жил да был Сурикат за углом И пошел один раз за бухлом,Только песня совсем не о том, Как мочили его за углом.

Дальше последовал обмен непечатными любезностями. Потом онивошли в раж, придумывая новые несвежие рифмы. Типа:

Сурикат нас всех достал До самой до печенки, Целый день впомойке рылся: «А вдруг там девчонки?»

Частушечники устроили перекрестную рифмо‑плетскуюдуэль, забыв про меня напрочь:

Эмо эму повстречал, Долго эму изучал – Бридж бровей какскрепочка: «Мальчик или девочка?»

Тут меня разобрало:

– Вы это дерьмо деткам читать собрались? Дуэльпродолжалась.

Девочка в ванне в крови купалась, Задница Эрика рядомвалялась.

Сурикат был сражен наповал. И принялся переиначивать давноизвестные детские маразмы:

Девочка эмо нашла ананас, Им оказался фашистский фугас,Ножик достала, хотела поесть… Спанч Боба нашли километров за шесть.

Танго решил, что, раз Сурикат безбожно тырит из творческогонаследия гениального предка, значит, и ему дозволено:

Мимо Спанч Бобы по небу летят – В эмо попал реактивныйснаряд.

Сурикат без паузы продолжил:

Эмо в конверт запечатал тротил, Папе на письменный столположил… Сын на граните просил написать: «Нечего было за челку ругать».

Танго отчаянно мычал, не зная, что придумать в ответпозаковыристее, а Суриката уже было не остановить:

Эмо у эмо мишку украла, Долго потом дочку мама искала. Мишканашелся с распоротым брюхом, Эмо подвешена рядом за ухо.

Невольно и я рассмеялась. Гадость, а смешно. У меня никогдатак не получится выдумать.

Танго узрел, что конкурент произвел фурор у публики, и выдалперл собственного изготовления:

Брижд чего можно я закажу. Мама откинет сквозь сына лапшу.

Слушая эту белиберду, я тоже решила поучаствовать в диспуте:

Готы в подвале играли в гестапо – Зверски замучен эмоПотапов.

– Это были не готы, а сатанисты или скины. Кроме того, ясмотрю, некоторым не дают покоя мои лавры. Это ведь моя идея! Вы‑то чтопримазались? – ревниво разорялся Сурикат.

– По‑моему, на сегодня хватит, –умиротворенно прошептал Танго, шустро записывая наши сочинения в тетрадку.

– Так что с утренником? – спохватился Сурикат.

– Дети – святое. Ради детей я готов на все. Лишь бы иху меня не было.

– Кастрируем гада? – предложил Сурикат.

– Какой подонок спер мою ферзю?

– Пожалуй, я пойду с вами на утренник, – решила я.

Кирилл позвонил ночью. Когда я уже перестала ждать. Когда яуверилась, что никогда не услышу его голос.

Никогда. Какое гадкое и емкое слово.

– Как ты? Извини, раньше было никак не позвонить. Туттакая история…

– Все живы? – испугалась я.