у Миндаугаса были среднего для мужчины размера, красивой, можно даже сказать изящной формы. Такие руки могли принадлежать музыканту или художнику. Морис, правда, планировал стать адвокатом, но неожиданно стал детективом. Тем не менее он превосходно играл на рояле. А то, что его руки многое умеют и много трудятся, отрицать было нельзя. Как и то, что он за руками тщательно ухаживал, не выставляя заботу о своих руках напоказ.

– Не зря Шура говорит, что авторитетов для вас не существует, – попытался отшутиться он, когда Мирослава выпустила его руки из своих.

– На авторитеты надейся, а сам не плошай, – парировала она. И, взглянув на кусок мяса, который он положил на её тарелку, удивлённо воскликнула: – Морис, что это?

Он вздрогнул от её крика и чуть было не опрокинул жаровню с остатками мяса.

– Чего вы так кричите?! – проговорил он. – Это кролик. Вы же всегда ели его.

– Предположим не всегда, а только когда ты меня кормишь им.

– Пожалуйста, – проговорил он, накладывая на тарелки в виде гарнира к кролику картофельное пюре, – скажите ясно, чем вы недовольны.

– Всем довольна. Спасибо. Сейчас поем и расскажу всё по порядку.

– Договорились, – сдался Морис, прекрасно зная, что во время ужина она говорить о делах не станет. «От Ниро Вульфа она, что ли, переняла эту привычку?» – с лёгкой иронией подумал он.

Дон так же молча доедал мясо, заботливо разрезанное на кусочки и положенное в его миску Морисом.

За чаем Мирослава спросила Мориса:

– А блюда из дикого зайца ты готовить умеешь?

– Ни разу не пробовал, – бросил он на неё заинтересованный взгляд. – Но думаю, вернее, даже уверен, что сумею приготовить.

– Самонадеянный ты мой, – рассмеялась она.

– Может быть, вы уже прекратите морочить мне голову и расскажете, с чего бы это у вас пробудился такой интерес к кроликам и зайцам? – в его голосе проскользнули нотки нетерпения.

– Не к кроликам, а именно к зайцам! – торжественно заявила она и не успела увернуться от молнии, которую метнули его глаза. – Ладно уж, сдаюсь. Блюдо из зайцев великолепно готовит повар из ресторана «Мотылёк»!

– Вы приглашаете меня в ресторан? – усмехнулся он.

– Типа того. Хочу посмотреть на этого повара.

– Чем же он так знаменит? Только умением готовить блюда из зайцев?

– Не только. Он был одним из любовников Нины Авдеевой.

– Одним из? Я не ослышался? – переспросил Морис.

– Не ослышался.

– Соседи не упоминали о том, что к Нине в отсутствие мужа приходили мужчины. Они говорили только о подругах.

– Мужчины в квартиру Авдеевых, судя по всему, и не приходили. Кроме одного. Александра Ножкина.

– А этот что готовит?

– Ничего не готовит. Этот паренёк разносит пиццу.

– Не хотите ли вы сказать, что разносчик пиццы тоже был любовником Нины Авдеевой?

– Хочу! Вернее, мне об этом сообщила Раиса Левченко.

– А она, случаем, не наврала? – недоверчиво переспросил Морис.

– Думаю, что нет. Кстати, знаешь, кого сфотографировала Алёна Архипова вместе с Авдеевой?

– Откуда же мне знать, – пожал он плечами. – Я готовил еду. Это вы у нас весь день занимались сыскной деятельностью.

– Не прибедняйся, – усмехнулась она.

– Тогда уже говорите! – прикрикнул он.

– На фотографии с Авдеевой боксёр Геннадий Хлопушин.

– Боксёр? – Морис приподнял правую бровь, потянулся к чайнику и долил себе в чашку кипятка. – Вам долить? – спросил он.

– Долей, только и заварки покрепче добавь.

– Скоро спать, – напомнил он.

– Может быть, я собираюсь всю ночь бодрствовать? – Она лукаво подмигнула ему.

Но он проговорил, проигнорировав её подмигивание:

– Вроде бы тот парень Лёнчик, что нашёл убитую, говорил что-то о боксёрах.

– Да, Лёнчик растекался мысью по древу на этот счёт. Но ведь ему могло это просто показаться.

– Могло, конечно, – согласился Морис, – но я бы всё-таки показал Федотову фотографию Хлопушина.

– Можно и показать, – согласилась Мирослава, – но попозже.

– Почему?

– Сначала я хочу поговорить со всеми известными мне любовниками Нины Авдеевой, расспросить их про отношения с ней, узнать, есть ли у них алиби на время её убийства, а потом передам информацию Наполеонову. Пусть он разбирается.

– Вы назовёте ему источник, из которого получили информацию? – спросил он как бы вскользь.

– Нет, – помотала она головой, – я обещала Левченко, что ничего не скажу следователю о нашем разговоре с ней.

– Понятно. И с чего же мы начнём?

– Я хочу, чтобы ты просмотрел все их страницы в соцсетях. Список я тебе дам.

– Хорошо, – ответил он.

– А потом мы пойдём с тобой в «Мотылёк».

– Есть зайца?

– Точно.

– Без Шуры? – прищурился Морис.

– Без.

– Если Наполеонов узнает об этом, с ним сделается истерика.

– Переживёт, – ответила Мирослава.

– Нельзя так поступать с друзьями, – назидательно проговорил Миндаугас.

– Тогда в утешение ты покормишь его блюдом из кролика, – усмехнулась она.

– Получится не равноценная замена, – возразил Морис.

– Тогда делай что хочешь.

– Придётся купить в специальном магазине зайца и взять рецепт у Корнилова.

– После нашего с ним разговора, я думаю, он тебе не откажет, – расхохоталась Мирослава.

– Очень на это надеюсь, – улыбнулся Морис и попросил: – Только не переусердствуйте.

– Что ты имеешь в виду? – удивилась она.

– Всего лишь прошу вас не запугивать парня до потери памяти. А то как бы после беседы с вами у него из головы все рецепты не вылетели, в том числе и блюдо с зайцем.

– Не боись! – пообещала она и добавила, подражая голосу Анатолия Папанова: – Бить буду аккуратно, но сильно.

Морис не выдержал и расхохотался.

Потом вытер выступившие на глазах слёзы и уже серьёзно проговорил:

– Надеюсь, до рукоприкладства не дойдёт.

– Я тоже, – кивнула она.

Всё следующее утро Морис провёл за ноутбуком, выполняя задание Мирославы. В завершение своих поисков он позвонил Мирославе на мобильник. И – о чудо! – она отозвалась.

– Хотите посмотреть на фигурантов? – спросил он.

– Да, ты где?

– В своей комнате. Спуститься?

– Не надо, я сейчас приду.

Поднявшись на второй этаж, она постучала в комнату Мориса и сразу же открыла дверь. Он поднялся было ей навстречу.

– Сиди, сиди, – сказала она, подошла к нему и приникла к монитору. Морис листал страницы и рассказывал ей, кто есть кто.

Дольше всех она рассматривала Геннадия Хлопушина.

Потом они перешли на страницы клуба «Адонис». Реклама зазывала страждущих приобрести не столько здоровье, сколько красивую фигуру.

– А вот и Евгений Юрьевич Зайцевский, – сказал Морис.

– Миловидный, – обронила Мирослава.

– Что значит миловидный? – улыбнулся Морис.

– Такие обычно нравятся скучающим богатым дамочкам. Особенно тем, которым за пятьдесят.

– Может, вы и правы, – пожал плечами Морис. – Но ведь Нина Авдеева была молодой.

– Молодой, но скучающей.

– Может, нам записаться в клуб? – спросил Миндаугас.

– Зачем?

– Чтобы войти в доверие к тому же Зайцевскому.

– Я не готова