представление.

– А разве вы любите бокс? – спросил он, в свою очередь.

– Не люблю, – призналась она.

– Однако вы здесь.

– Так это моя работа.

– И моя тоже, – напомнил он.

– Действительно, – согласилась Мирослава и погладила его руку повыше локтя.

– Что это было? – тихо спросил он.

– Благодарность за самопожертвование, – хихикнула она.

Морис тотчас сделал то же самое, то есть тоже погладил её руку выше локтя.

– Что это? – спросила она.

– Ответный жест, – шепнул он, наклонившись к её уху.

– С тобой не соскучишься!

– Взаимно.

И в это время появились боксёры, поздоровались и разошлись в разные стороны. С ударом гонга соперники устремились навстречу друг другу. Мирослава не отрывала взгляда от дерущихся, хотя ей и не хотелось смотреть на ринг.

Во втором тайме Хлопушин покачнулся от удара соперника и едва не упал. Трибуны взвыли то ли от ужаса, то ли от восторга.

Однако боксёр устоял и сражение продолжилось. Неожиданно для Мирославы в третьем раунде Хлопушин уложил соперника на лопатки и тот больше не поднялся. Геннадий Хлопушин был объявлен победителем.

– Что же вы сидите? – тихо спросил Морис.

– А что я должна делать? Скакать, что ли?

Он указал ей на цветы.

– А, это, – протянула Мирослава и объяснила: – Цветы я отдам ему в раздевалке.

– Вы собираетесь идти к нему в раздевалку?

– Конечно! Где же мне с ним поговорить и ошарашить его радостной вестью.

– Радостной? – не понял Морис.

– А что ты думаешь, небось боксёр будет рад, что Нины Авдеевой больше нет.

– Не знаю, не знаю, – усомнился Морис и спросил: – Где в это время буду находиться я?

– Где-нибудь поблизости, – улыбнулась она и, поднявшись с места, направилась к своей цели. Морис последовал за ней.

Мирослава влетела в коридор, ведущий к раздевалкам спортсменов, и сразу же заметила идущую ей навстречу даму в строгом тёмно-синем костюме. Детектив прикинула, что юбка дамы на двадцать сантиметров ниже колен. Туфли-лодочки на небольшом каблуке. На голове нечто старомодное. Мирослава стала вспоминать, кажется, такие причёски во времена её раннего детства называли «вшивый домик». Она вспомнила, что одна из соседок в их старом доме засовывала под волосы, чтобы сооружение не развалилось пару капроновых чулок. Интересно, что засунула в причёску та, что приближалась к ней решительным шагом. Когда расстояние между ними сократилось до трёх шагов, Мирослава ослепительно улыбнулась, сделала ещё один шаг и протянула даме свой букет из лилий и роз:

– Это вам! Просили передать!

– Кто? – спросила опешившая от неожиданности женщина, и строгое выражение её лица сменилось на растерянное.

– Право, не знаю, он остался там, внизу, – беззаботно отозвалась Мирослава.

Не давая женщине прийти в себя, она пронеслась мимо неё и постучала в первую попавшуюся дверь. Заглянула в помещение. Там никого не было. Детектив поспешила дальше. Вторая дверь, с тем же результатом. Зато за третьей дверью оказался тот, кто был ей нужен.

– Вам кого? – спросил Геннадий Хлопушин.

– Вас!

Боксёр поморщился как от зубной боли и процедил сквозь зубы:

– Надоели. Кто вас вообще сюда пропустил?

– Никто. Я сама пришла.

– Как пришли, так и уматывайте!

Только тут Мирослава рассмотрела огромный синяк под его левым глазом. «Красавец», – подумала она и развернула перед его здоровым глазом своё удостоверение.

– Что это за филькина грамота? – спросил он сердито.

– Удостоверение частного детектива.

– И чего?

– Ничего. Но если вам по душе больше придётся удостоверение сотрудника полиции…

– Не компостируйте мне мозги! – перебил он. – Говорите, чего вам нужно.

– Вы знали Нину Авдееву?

– Знал, и что?

– Как близко?

– Вас это не касается! – рявкнул боксёр. Потом внимательно вгляделся в лицо Мирославы и ответил: – Весьма близко. Я спал с ней. Вы удовлетворены?

– Пока только наполовину, – ответила она беззаботно.

Хлопушин хмыкнул.

– Как вы с ней познакомились?

– Так же, как с вами, – он бросил на неё выразительный взгляд, который Мирослава проигнорировала.

– Когда вы видели её в последний раз?

– Полгода назад.

– Вы расстались?

– Можно сказать и так, – отозвался он неопределённо.

– Вы поссорились?

– Слегка.

– Что значит слегка?

– Я объяснил ей, что она мне надоела, и попросил её избавить меня от её общества раз и навсегда.

– И она прислушалась к вашей просьбе? – недоверчиво переспросила Мирослава.

– Я очень хорошо её попросил, – с нажимом в голосе на «хорошо» ответил боксёр.

– То есть вы ей угрожали?

– Можно сказать и так, – усмехнулся он.

– Обещали покалечить?

– Ни в коем разе! – приподнял он обе руки.

– Чем же вы ещё могли запугать бедную женщину?

– Обещал обнародовать её просьбу.

– Какую просьбу?

– Нина попросила меня проучить её мужа.

– Что значит проучить?

– Вы не понимаете?

– Догадываюсь. Но хочу услышать это от вас.

– Избить его!

– Зачем?

– Он не дал ей денег на новое манто, и она хотела отомстить ему.

– Вы отказались?

– Естественно! Разве я похож на идиота?!

– По внешнему виду не скажешь, – отозвалась Мирослава.

Он криво усмехнулся.

– Но, Геннадий Семёнович, ваше слово против слова Нины Авдеевой…

– Я записал её просьбу.

– И сохранили запись.

– Да!

– Почему вы были так предусмотрительны?

– Потому, что я быстро понял, что с этой дамочкой нужно держать ухо востро.

– Почему же вы сразу не расстались с ней?

– Мне нравилось кувыркаться с Ниной в постели, – честно признался он.

– Но после её просьбы эти упражнения перестали привлекать вас?

– Точно! Я не хотел быть впутанным в грязную историю. А теперь скажите мне, что она ещё удумала?

– Ничего особенного, – проговорила Мирослава бесстрастно, – просто позволила себя зарезать.

– Что?! – буквально взвыл боксёр.

– Нину Авдееву убили.

– Кто? Когда?

– Кто, пока неизвестно. А когда, – Мирослава назвала время.

– Если вы подозреваете меня, то я только вчера в полдень прибыл из Челябинска, где провёл десять дней.

– Кто может это подтвердить?

– Тренер и все ребята, что были с нами вместе. И проводник поезда.

– Вы ехали на поезде? Но почему?

– Один ценный кадр, что ехал с нами, боится самолётов.

– Будем считать, что вам повезло. Вы дадите мне свой номер телефона?

Хлопушин уже успел прийти в себя и проговорил насмешливо:

– Дам, если вы пообещаете не домогаться меня.

Мирослава вместо ответа поманила боксёра к себе пальцем, потом подхватив его под руку, довела до двери и приоткрыла её. За дверью стоял Морис и делал вид, что поглощён нумерацией дверей.

– Кто это? – спросил Хлопушин.

– Гарантия того, что я не буду вас домогаться.

Он оценил её ход и улыбнулся. Несмотря на то что Геннадий Хлопушин был высокого мнения о себе, он понимал, что, имея под рукой такого красавца, как неизвестный ему парень, стоящий в коридоре, мало кто из женщин станет смотреть в сторону. Он продиктовал Мирославе номер