Вся его жизнь – амбициозная игра. Стремление доказать, что в этом мире возможно абсолютно все. Но кому он это доказывает?

Вначале он рвался вперед ради сестры, хотел для нее лучшего будущего, чем она себе на тот момент выбрала. После чрезмерно заигрался, просто забыл, где он сам, а где череда масок и амбиций. Он стартовал с нуля и в один миг запрыгнул недосягаемо высоко. Запрыгнуть оказалось не так сложно, как удержаться. Его проект был прорывом, а потому на него почти по щелчку пальцев свалились миллионы, тогда он еще не знал, что со всем этим делать, как структурировать, шел на ощупь и пришел в ту точку, где есть сейчас.

Наверное, он бы давно мог прохлаждаться сутками на пляже, гонять на серфе, его состояния хватит на безбедную жизнь детям и внукам. Пассивный доход имеет оборот в миллионы долларов, но ему это не интересно. Прозябание жизни.

Ему важен процесс. Работа – это его игрушка. Игрушка в руках взрослого ребенка.

Рука сама тянется к телефону, чтобы набрать ее номер. Он мечется и боится что-то изменить, продолжая слушать длинные гудки. Гудки без ответа.

Дома первым делом интересуется у Томы про Алёну, понимая, что абсолютно недоволен ответом. Отрада уехала еще в обед, и ее до сих пор здесь нет.

– Рома, – прикладывает телефон к уху вновь, – Алёну мне найди. Сейчас! – повышает голос и, сбрасывая вызов, садится на барный стул.

– Что-то случилось? – вкрадчиво интересуется Тамара Игоревна.

– Ничего. Кофе мне сделай.

Тома часто кивает и бежит варить кофе. Черный, с двумя ложками сахара. В подобном настроении Сергей пьет только такой.

– Токман заезжал?

– Да, забрал Таткин микрофон и полетел.

– Летун.

Азарин пригубил поставленный перед ним кофе, пролистал новостную ленту в браузере, взглянул на часы, маленькая стрелка которых перевалила за двенадцать, и, отодвинув от себя чашку, пошел в кабинет.

Сколько он там пробыл, осознавал смутно, но на звонок Ромы ответил оперативно. Дослушал и, сбежав по лестнице вниз, прошел в гараж. За руль сел сам, не хотел постороннего присутствия. Машина охраны выдвинулась следом, стоило ему выехать с территории особняка.

– Где она? – это был его первый вопрос, как только он защел в бар.

– Стол там, в углу. Но она, – повернулся на девяносто градусов, – вот.

Азарин кивнул и, отпустив охрану, двинулся к барной стойке.

Алёна сидела на высоком стуле, в ее правой руке был желтый коктейль, а на губах – улыбка. Она его не видела, смотрела на танцующую Алиску. Кто-кто, а Краснова сегодня была в ударе, виляла бедрами, собирая вокруг себя свиту мужчин.

Сергей приблизился и, сам не понял почему, вытащил бокал из рук Алёны. Девушка резко обернулась, словно в замедленной сьемке, и улыбка мгновенно сползла с ее лица.

– Что ты… это мое, – аккуратно прижала свои пальцы к стеклу по другую сторону, чувствуя легкое покалывание в подушечках. Она невольно дотронулась до его кожи, и щеки вспыхнули, покрылись ярким багрянцем. Хорошо, что освещение в баре было приглушенным.

– Ты опять не берешь трубки.

– Сел, – продемонстрировала телефон с черным экраном и втянула в себя порцию безалкогольного коктейля через трубочку.

Азарин молча кивнул, чувствуя на себе презрительно-раздраженный взгляд Отрады.

– Я похожа на табуретку?

– Что? – смутился и свел брови на переносице.

– На табуретку, которую можно вот так вот взять и притащить туда, где я тебе необходима?!

– О чем ты?

– Серьезно? Я про твой обман, чтобы заманить меня в свой дом.

– Алёна, – он придвинулся еще ближе, смотря на ее профиль, она говорила с ним, продолжая сосредотачивать внимание на подруге, – я тебя не обманывал.

– Ты в этом уверен? – вздернула бровь. – Потому что я знаю другое. Знаю, что все пойманы, знаю, что опасности нет. И не говори мне сейчас, что я заблуждаюсь. Я слышала это собственными ушами. Кто дал тебе право так поступать со мной?

Алёна резко повернулась и все же посмотрела ему в глаза. Она была зла, очень зла. И если к вечеру она почти отошла от утренних новостей, то сейчас, когда Азарин стоял перед ней, допытывался, упрекал – гнев вернулся.

– Я была с тобой честна.

– Настолько честна, что, когда Шилов появился на горизонте, ты мне ничего не сказала? Хотя обещала сразу сообщить. В тот день, когда ты поехала на эту квартиру и вляпалась… – Азарин замолчал. Знал, что перегибает, это не та ситуация, которой бы ее можно было попрекнуть.

Алёна покраснела и, скользнув рукой по лацкану его пиджака, слезла с высокого стула, шагнула в сторону и врезалась спиной в железную спинку, обнимая себя за плечи.

– Поверь, я поплатилась за свою ложь.

– Я не это имел в виду, – протянул руку, касаясь пальцами Алёнкиного локтя.

– Мне без разницы. Я хочу уехать из твоего дома, сегодня.

– Нет.

– Нет? Значит, ты запрешь меня в своем доме, как когда-то обещал?

– Возможно.

– Ты нормальный?

– Нет, – он отрицательно покачал головой, и Отрада от удивления приоткрыла рот. – Поехали, – его пальцы сжали ее запястье, немного резковато потянув к себе. Алёна попыталась вывернуться, но у нее не вышло.

– Пусти меня, – повысила голос, нервно взмахнув свободной рукой.

– Нет, – закинул ее к себе на плечо, – мы едем домой.

– Поставь меня на место! – она орала это на весь бар, колотила его по спине, но толку от ее манипуляций не было. – Ты неотесанный мужлан, я тебя ненавижу, поставь, поставь меня на землю!

Она вертелась, визжала, но он просто шел вперед. В какой-то момент ему все же пришлось поставить ее перед собой. Зажать между своим телом и открытой дверью машины.

– Перестань орать, – его голос был настолько спокойным, что Алёна впервые в жизни почувствовала себя истеричкой.

– Буду. Слышишь? Буду орать.

Она не задумываясь ударила его в грудь кулаком, дернулась вперед, но он лишь толкнул ее на сиденье, предварительно заставил пригнуться, чтобы не ударилась головой о крышу машины.

Двери заблокировались. Все, что ей оставалось, это смотреть в лобовое стекло на то, как он огибает капот и быстро заскакивает в машину.

– Я не знаю, зачем ты это делаешь, но я тебя ненавижу. Ты ведешь себя как… как, – она замолчала, накрыла свое лицо ладонями и стиснула зубы. Хватит, она больше не проронит и слова, если ему нравится демонстрировать, насколько она беспомощна, то пусть подавится свои превосходством.

Отвернувшись к окну, Алёна сложила руки на груди, а после почувствовала, как ремень безопасности диагонально скользнул по ее телу. Послышался щелчок, а после машина тронулась с места.