Она медленно опустила ложку в тарелку. Ее приподнятоенастроение полностью испарилось.

— Хорошо. Пока ешьте, — устало промолвила она. — Если этотак важно, мы поговорим после ужина.

— Вы должны понять, — сказал он ей, — что это действительнонеобходимо.

Ширли Арден вздохнула, взяла ложку и попыталась приняться засуп, но аппетит, видимо, уже пропал. Когда дворецкий уносил ее тарелку, онабыла полна на две трети.

Бифштекс, овощной гарнир, салат и десерт были первоклассноприготовлены и образцово поданы. Селби проголодался и ел с удовольствием. ШирлиАрден выглядела так, словно сейчас ее поведут на казнь и в соответствии сварварским обычаем перед смертью ей принесли последний ужин. Актриса пыталасьподдержать беседу, но ее голос утратил всякую живость.

Наконец, когда было покончено с десертом и дворецкий подалликер, она подняла глаза на Селби и дрожащим голосом произнесла:

— Что ж, начинайте.

— Какими духами вы пользовались в понедельник, старыми илиновыми?

— Старыми, — ответила актриса.

— Скажите мне… — и он произнес совсем не те слова, которыеона ожидала, — чем объясняется ваше влияние на Джорджа Кашинга?

Она продолжала улыбаться, но ее ноздри слегка раздулись.

— Я не знала, что имею на него какое-то влияние.

— Нет, знали, — продолжал Селби. — И вы отлично пользуетесьсвоим влиянием. Вы приезжаете в отель, и он охраняет ваше инкогнито.

— Но разве каждый разумный владелец отеля не поступил быточно так же?

— Я знаю Кашинга и вижу, что у него есть какая-то особаяпричина для этого.

— Хорошо, — сказала она устало. — У меня есть возможностьвлиять на него. И запах на тысячедолларовых банкнотах — запах моих духов.Именно Кашинг позвонил в Лос-Анджелес и сообщил о возникших у вас подозрениях.Вы узнали, что я жила в отеле, и полагали, будто Ларраби получил пять тысяч отменя. Ну и что?

На мгновение Селби показалось, что актриса теряет сознание ивот-вот упадет в обморок. Она покачнулась на стуле. Он бросился к ней,воскликнув: «Ширли!» — не осознавая, что называет ее по имени. Его рука едвауспела коснуться плеча девушки, как вдруг позади него раздался звон разбитогостекла и чей-то голос позвал:

— Селби! Взгляни сюда!

Он оглянулся и успел заметить за дверью чей-то неясныйсилуэт. Что-то блеснуло, затем в глаза прокурору ударил нестерпимо яркий светфотовспышки. Он непроизвольно зажмурился, а когда вновь открыл глаза, емупоказалось, что освещенная комната погрузилась в полутьму. Травмированнаясетчатка различала лишь два пятна настольных ламп, прикрытых розовыми абажурами.

Селби опять закрыл глаза и потер их кулаками. Постепенно,очень медленно начали проявляться окружающие детали. Он увидел Ширли Арден, ееруки лежали на столе и она спрятала в них лицо; увидел разбитое стекло дверей итемную пустоту за ними.

Селби подбежал к дверям и распахнул их. Глаза его напряженновперились в тускло освещенное пространство. Он видел черную массу огромногодома, окружающего с трех сторон внутренний дворик, бассейн с цветными огнями,фонтан, из которого лилась вода в маленький пруд с водяными лилиями, столикипод огромными зонтами, лежащие стулья. Но все было мертво и недвижимо.

Откуда-то с улицы донесся скрежет стартера и шум двигателя,за которым последовал визг шин машины, рванувшейся в ночь.

Селби вернулся в кабинет. Ширли Арден была все в том жеположении. Он приблизился, положил руку ей на плечо и почувствовал, как подладонью дрожит ее тело.

— Я очень сожалею, — начал он, — случилось то, чего мыопасались, но теперь вам придется пройти через это.

Послышался топот тяжелых мужских шагов, взволнованный голосдворецкого. Дверь распахнулась, и на пороге возник Бен Траск с искаженной отярости физиономией.

— Дешевый адвокатишка! — орал он. — Проклятый искательпопулярности, двуличная скотина…

Селби выпрямился, сделал шаг навстречу ему.

— С кем это вы разговариваете?

— С тобой!

Ширли Арден быстрым движением пантеры поднялась со стула.Она встала между двумя мужчинами и толкнула Траска обеими руками в грудь.

— Нет-нет, Бен! Перестань! Ты не понимаешь. Неужели ты невидишь…

— Какого дьявола не понимаю, — громыхал Траск. — Я понимаюабсолютно все!

— Я ему сказала, я обязана была сделать это.

— Сказала? О чем?!

— Сказала о Кашинге, о…

— Заткнись, дурочка!

Селби угрожающе выступил вперед.

— Спокойно, Траск. Возможно, вы не осознаете, что яприсутствую здесь как официальное лицо.

— Плевать я хотел на тебя с твоими официальнымиполномочиями! — не успокаивался Траск. — Ты сознательно подстроил этот дешевыйрекламный трюк, чтобы поглубже втянуть Ширли Арден в свое провинциальноедеревенское расследование. Ты специально вынудил ее поставить эту мизансцену,договорившись предварительно со своей захолустной газетенкой, пославшейпрощелыгу с фотовспышкой. Неужели ты не понимаешь, Ширли? Он же ведет с тобойдвойную игру! Он…

Селби услышал свои полные холодной ярости слова:

— Вон отсюда, Траск, грязный лжец!

Траск без видимого усилия оттолкнул Ширли Арден, и она,словно пушинка, отлетела в сторону. Могучий человек с быстротойпрофессионального боксера-тяжеловеса двинулся на Селби. Несмотря на ярость, онзанял технически безупречную позицию — левая нога впереди, правая сзади, кулакиблизко один от другого, правое предплечье прикрывает живот, левый локоть плотноприжат к телу. Было ясно, что Селби придется иметь дело с тренированным бойцом.

Траск выбросил вперед левый кулак в быстром ударе,направленном в челюсть Селби. Прокурор припомнил то далекое время, когда онвыиграл чемпионат колледжей по боксу. Гнев улетучился, его сменил холодный,целеустремленный расчет. Селби четким эффективным поворотом ушел в сторону иодновременно вытянул левую руку ровно настолько, чтобы отвести удар Траска. Тотна мгновение потерял равновесие, и его кулак лишь скользнул по плечу Селби.

Гримаса изумления исказила лицо Траска. Он попытался нанестимощный апперкот, но Селби опередил его. Используя вес тела и мышцы корпуса, онпровел сильнейший удар правой.

Инстинкт толкал его к тому, чтобы направить кулак в лицоврага, потому что, когда человеком овладевает слепая ярость, он отбрасывает всторону предосторожность, стремясь измолотить лицо противника. Но боксерскаяподготовка Селби взяла верх над эмоциями. Его удар правой пришелся точно всолнечное сплетение Траска. Селби почувствовал, как кулак погрузился в мягкое,податливое тело; Траск со стоном сложился пополам.