Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– На этот раз все серьезно!
Я промолчала, чтобы не сказать несчастному дураку что-нибудь обидное. Он выхватил у меня стакан с кофе.
– Тебя в таком виде никуда не пустят! И меня заодно с тобой.
– Не пустят? Меня? – Гарик издал самоуверенное фырканье, но тут же икнул и нахмурился.
Я оглядела его с ног до головы. Безнадежно. Даже если мы пройдем охрану, от мэра вряд ли укроется его состояние, и он либо выставит нас вон, либо впоследствии не станет сотрудничать с «Итогами». Причем первый вариант казался мне более вероятным.
– Поехали, – попросил Гарик, возвращая мне пустой стаканчик.
– Значит, так, – сказала я, заводя машину. – Ты идешь со мной, выписываем пропуск на входе, но к мэру я захожу одна.
Гарик горячо запротестовал, но я по глазам видела, что он понял: другого выхода нет. Медленно развернувшись в тесном дворе с рытвинами, затянутыми ледяной коростой, я выехала на улицу и двинула в сторону здания мэрии.
– Ладно, держи диктофон, – Гарик достал устройство из внутреннего кармана пальто, – и вот список вопросов. – Редактор «Итогов» завозился, хлопая себя по бокам. Мятый листок нашелся в заднем кармане джинсов.
– Зачитай, – велела я, сконцентрировавшись на том, чтобы удержать машину на скользкой дороге.
– Так. – Гарик развернул бумагу, вглядываясь в мелкие строчки. – Расскажите коротко об итогах года… бла-бла-бла… когда будет отремонтирован фасад Исторического музея, который портит вид старинной Дворянской улицы…
– Он пошлет меня к черту в лучшем случае, – заметила я.
Мэр страшно не любил вопросов про Исторический музей. Им руководила его бывшая жена, с которой у главы города были отвратительные отношения, поэтому, по понятным причинам, музей никак не мог выбить себе деньги на ремонт.
– Это твои проблемы. – Гарик закатил глаза. – Вопрос стоит остро. На днях под тяжестью снега обвалился козырек над служебным входом, и только чудом никто не пострадал. Мы должны задавать такие вопросы, мы журналисты. Плевать, что мэру не понравится.
– Ой, оставь свою пропаганду, – засмеялась я. – Всем известно, что бывшая мэра теперь «настоящая» владелица твоей газеты.
– Эй! – Гарик поднял руки. – Сути дела это не меняет.
– Ладно, что у нас дальше?
– Дальше у нас вопрос про транспортный конкурс. Спросишь про отстранение «Тарасов-транса».
– Отстранение уже факт?
– Да, с сегодняшнего дня. Компанию Одинцова официально отстранили от участия. Спроси, повлияет ли это на качество транспортной системы и считает ли он справедливым такое решение. Только не дай засранцу отбрехаться общими фразами. В принципе, это основные три темы, которые волнуют издание. Тем более мы договаривались, что будет блиц-интервью. Если тебе надо что-то спросить, спроси только после того, как он ответит на эти вопросы.
– Не волнуйся, мой вопрос вписывается в формат третьей темы.
Гарик зевнул и через минуту неожиданно заснул, запрокинув голову. Крупный нос уставился в крышу моей машины, словно хотел проткнуть его.
– Прекрасно, – проворчала я.
По предновогодним пробкам мы ехали до мэрии полчаса. Старинное здание с гербами и стрельчатыми окнами было украшено по периметру скромным светодиодным дюралайтом и размашистой надписью: «С Новым годом!» Парковка оказалась наполовину пустой. Я заняла одно из свободных мест, выключила зажигание и растолкала Гарика. Он всхрапнул, недовольно продрал глаза и с трудом открыл дверцу.
– Ты еще более потрепанный, чем когда сел в мою машину. Как тебе это удается? – прошипела я.
Горе-редактор пригладил волосы и повыше натянул шарф. Женщина в окошке бюро пропусков недовольно скривилась, когда Гарик наклонился передать ей паспорт, но выписала пропуск мне и ему.
Когда мы выходили в вестибюль, она не удержалась и крикнула вслед:
– До Нового года еще три дня вообще-то.
– Вы совершенно правы, – ответила я, стукнув Гарика по плечу.
– Ладно, не гунди, – отмахнулся он, когда мы шли к широкой лестнице, по которой туда-сюда бегали служащие. – Нам на второй этаж.
У двери мэра я придержала своего незадачливого сопровождающего.
– Все, дальше ни ногой. Упади вон туда, – я кивнула на кожаный диван под окном холла, – и жди меня.
– Диктофон не забыла?
– Не забыла.
Гарик сел на диван, откинулся на спинку и, закатив глаза, обхватил руками голову.
– Горе ты мое, – не удержалась я от улыбки и толкнула тяжелую дверь.
В приемной меня вежливо попросили подождать. Маленькая худенькая секретарша на цыпочках забежала в соседнюю дверь, и оттуда послышался ее срывающийся птичий голосок.
Я присела на жесткий офисный стул, созерцая линию из последовательных портретов на стене: мэр – губернатор – президент. Часы на стене сильно спешили. В кабинете тонко, едва уловимо, пахло апельсинами и немного спиртом – на столе стояла полупустая бутылка антисептика для рук.
Я попыталась сосредоточиться на предстоящей беседе и пробежалась еще раз по вопросам, которые подготовил Гарик. Вроде несложно, хотя отчасти волнительно – в роли репортера я выступала первый раз.
Вдруг мэр меня раскусит? Он-то дело с прессой имеет каждый день. Может, едва я открою рот, глава города вызовет охрану и меня арестуют за незаконное преследование? Все повторив, я спрятала помятый список обратно в сумку – мне всегда казалось, что настоящие журналисты не читают вопросы по бумажке.
Секретарша снова появилась в приемной и пригласила меня к мэру, осведомившись, буду ли я что-нибудь пить. Я, конечно, попросила кофе.
* * *Кабинет Юрия Ивановича Шухова, главы Тарасова, был вытянутым и узким. Четыре окна, убранные концертными ярусными занавесками, лили свет на бесконечный стол для совещаний, тянувшийся почти во всю длину помещения. Он был сплошь уставлен бутылочками питьевой воды. В самом конце, за торцевым столом, виднелась дородная фигура хозяина кабинета. В данный момент он, слегка нахмурившись, смотрел, как я иду к нему вдоль длинного ряда шкафов, где за стеклом пылились грамоты, награды, кубки, документы, подарочные книги и
