в Южную Флориду, стала опорой общины, регулярно помогала студентам из малообеспеченных семей, даже когда сражалась с недугом. Она вела незаурядную жизнь, воспитала талантливого сына и вдобавок хорошего человека (короткая пауза, взгляд на Эвана), которым я всегда очень гордился и горжусь. Алкивиад, восхваляя своего учителя Сократа, отмечал три вещи: силу воли, храбрость и самобытность. Эти качества, присущие Кэролайн, отличают и ее сына.

В зале послышались всхлипывания.

– В честь йорцайта Кэролайн Старк и тех ценностей, которые она отстаивала, мистер Джулиан Старк хочет сделать важное объявление. – Рабби Блум повернулся к отцу Эвана: – Джулиан?

Тот напряженно поднялся, пожал руку рабби Блуму, потер чисто выбритый подбородок и застенчиво улыбнулся.

– Во-первых, спасибо за то, что пригласили меня прийти, и еще… – Он спохватился, что говорит слишком громко, и чуть отодвинулся от микрофона. – Прошу прощения. Окей. Я благодарю рабби Блума, старинного друга нашей семьи, за чуткие слова. – Он сделал паузу, ожидая аплодисментов. Мы сообразили, что от нас требуется, захлопали неуклюже, и Старк неловко откашлялся. – Я хочу сообщить о том, что в память о покойной жене решил запустить программу помощи учащимся. Последние годы выдались для нас с сыном, мягко говоря, непростыми. Кэролайн долго болела. Она боролась, боролась как могла, мучилась, и теперь… теперь я хотя бы знаю, что она обрела покой. – Джулиан напряженно улыбнулся, переступил с ноги на ногу. – Кэролайн была невероятно талантливой. Я избрал себе более прибыльную финансовую стезю, она же выбрала физику, потому что наука была ее первой непреходящей любовью. Она старалась делиться этой любовью с молодыми женщинами. Вот я и решил в память о Кэролайн создать специальную программу помощи молодым женщинам, которые занимаются наукой. Мы будем выдавать гранты на исследования, на оплату консультаций с преподавателями городских колледжей, на летние стажировки, на группы поддержки и так далее. Столько, сколько потребуется. Я… я обещаю это в память о Кэролайн. – Он явно расслабился и наслаждался собой. Ему снова похлопали, и он продолжал, повысив голос: – Помимо этого, следующим летом мы построим новейшую научную лабораторию имени Кэролайн. (Рабби Блум, потупясь, зааплодировал, в зале подхватили.) Я постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы имя Кэролайн не забылось и чтобы то, во что она верила…

Джулиан едва не выронил микрофон. Я повернул голову и увидел, что Эван бросился прочь из зала. Слушатели шептались, оборачивались, привставали. Оливер смущенно моргал, что-то одними губами говорил Ноаху, гадая, не последовать ли за Эваном. Помертвевший Джулиан повернулся к рабби Блуму, тот вскочил на ноги, сделал нам знак сесть. София, задыхаясь, выбралась в проход и выбежала из зала.

* * *

Собрание скомканно завершилось, рабби Блум поспешно распустил нас, они с Джулианом о чем-то оживленно заговорили, не сходя со сцены, мы же помчались на балкон, рассчитывая застать там Эвана, но его не было. Амир перегнулся через перила и сказал, что “астон мартина” (единственного на всю школу) на парковке нет. Я представил, что София уехала с Эваном, и у меня заколотилось сердце.

Ноах проверил телефон, нет ли сообщения от Эвана. Ничего.

– Думаете, он поехал домой?

Амир покачал головой:

– Вряд ли он сейчас жаждет встретиться с Джулианом.

– Господи, – пробормотал Ноах.

Я высматривал внизу Софию.

– Может мне кто-нибудь объяснить, что сейчас было?

Амир смущенно посмотрел на Ноаха с Оливером, Ноах кивнул.

– Ходят… слухи, скажем так, что родители Эвана не ладили.

Оливер фыркнул:

– Слухи? Это еще слабо сказано. Все знают, что Джулиан говнюк.

– Отношения Кэролайн и Джулиана испортились давно, – продолжал Амир. – Мы уже в детстве это понимали. По тому, как они косились друг на друга. Отпускали замечания, вполголоса разговаривая на кухне, пока мы в другой комнате.

– Моя мама была близкой подругой Кэролайн, – перебил Ноах. – Мама говорит, что умнее женщины не встречала. И что у Старков… не все было гладко.

– Да ты и сам, наверное, заметил, – подхватил Амир, – какую херню он нес по поводу карьеры. Как намекнул, что она смотрела на него свысока, потому что он выбрал такую профессию. По-моему, Джулиан всегда злился, что по сравнению с женой выглядит глупее и что из-за нее он вынужден стесняться своей работы.

– Ты должен понимать, Дрю, что Эван с матерью были вот так близки. – Ноах потер палец о палец. – Эв ее обожал. Они все делали вместе, вели долгие споры, понятные только им двоим. Она была для него идеальным наставником, и из-за этого, конечно, Джулиан тоже злился на Кэролайн. Ее смерть стала страшным ударом для Эвана.

– Думаешь, он поэтому расстался с Софией? – спросил Амир. Я уставился на кроссовки, чтобы никто не заметил, что на лице моем написана неоправданная обида. – Потому что все… развалилось?

Ноах уклончиво пожал плечами и отвернулся.

– В общем, – резюмировал Оливер, вычищая грязь из-под ногтей, – Джулиан скотина.

Я посмотрел вниз, на двор, девятиклассники гоняли мяч в макете Храма.

– Почему?

– Потому что жена загибалась, а этой мрази было плевать, – ответил Оливер. – Он спал со всеми подряд и не очень-то скрывал. Это творилось прямо у нее под носом, в ее последние месяцы, когда она мучительно умирала от рака.

Ноах покачал головой:

– Эв об этом не говорит, но мы все знаем.

– А тут Джулиан решил сыграть убитого горем вдовца и загладить свою вину деньгами. – Амир почесал бороду. – Сам понимаешь, почему Эван взбесился.

– Эван очень расстроился, когда на концерте Софии увидел отца с рабби Блумом. – Я наконец сообразил, что к чему.

– Наверное, понял: они что-то задумали, – произнес Ноах. – И разозлился, что Блум сговорился с Джулианом.

– Может, Блум просто не в курсе? – Мне отчего-то захотелось оправдать рабби Блума.

Оливер рассмеялся:

– У Эвана от Блума секретов не было. Но деньги есть деньги. Мне ли не знать. Пожертвуй школе крупную сумму – и твоего сына не исключат из девятого класса за то, что он накурил в туалете на первом этаже, да так, что хоть топор вешай.

Амир нахмурился:

– Это был ты? Я так и знал.

Для большего эффекта Оливер достал из кармана косяк.

– Оборудуй лабораторию, учреди стипендию – какой же директор в здравом уме откажется от такого?

– Рабби Блума трудно винить, правда? – Ноах подергал длинные светлые пряди. – Он понимает, что на эти деньги может сделать массу всего хорошего, даже если придется и через силу пожать руку этому мудаку. Блум действует в интересах “Коль Нешамы”. Как истинный… бенефициар?

– Фидуциар[151], – поправил Амир.

– Точно, фидуциар.

– Но Эван его винит, – сказал я.

– Он надеялся, что Блум его не предаст, – пояснил Амир. – У них были такие близкие отношения, наверняка Эван расценил это как личное оскорбление.

Ноах кивнул.

– То есть Эван