и то же. Одно и то же. И вдруг утомлённые глаза выхватили знакомое слово. Тапки. Тапочки.

Снова тапки. Его видели в тапках. А на улице в то время было морозно. Чего ж он бегал-то по морозу в тапочках? И здесь тапки. Пять грабежей, совершённых человеком без обуви. В одном микрорайоне. Значит, живёт рядом. Пошёл выбрасывать мусор и приглядел, где лучше совершить налёт или кому дать по башке. Легко и просто. А как его найти? Алина представила, как она ходит по району и рассматривает ноги прохожих. Нет, не годится. Придётся взять с собой Колю Меркушева. Кстати, давно не виделись с ним. Может, у него что-то новое появилось. Он неугомонный — этот вечный стажёр Меркушев.

Через полчаса на Вознесенском можно было наблюдать за передвижениями странной пары — невысокого роста щуплый мужчина и красивая стройная девушка в куртке и кроссовках медленно брели по проспекту, наклонившись друг к другу и о чём-то тихо переговариваясь.

— Начнём с учёта ранее судимых. Возьмёшь у участкового. У него должна быть картотека. Потом проверишь лицензионку. У них тоже картотека. Оружейный учёт с фотографиями. Смотри внимательно!

Алина поглядывала на Меркушева и тихо улыбалась. Коля лихо раскомандовался, в раж вошёл, ему явно нравится быть начальником. Мужчины любят руководить, хлебом их не корми.

— А ты?

— А что я? — рассердился Николай. — Я своим делом займусь. У меня проверка автомобилей. Эти «чайники» ездят на разбитой «девятке».

— Откуда ты знаешь? — удивилась Алина.

— Лариска вспомнила. Ну, та продавщица из первого магазина. Я как-то заходил туда.

Николай стушевался и покраснел. Алина хмыкнула. Знаем мы эти походы в магазины! Понравилась Лариска, так бы сразу и сказал.

— Странно, она про машину ничего не говорила.

— Такое бывает. Женщина же!

Последнюю фразу Николай выкрикнул как заклинание. Простая констатация факта. Мол, что с женщины взять? Находилась в шоке, а потом случайно увидела машину и вспомнила. Такое часто случается с женщинами.

— Николай, а тебя назначили на должность? — ощущая собственную вину, спросила Алина.

— Не-а! Умру в стажёрах.

За бравадой Николай пытался скрыть смертельную обиду на систему. Хочет человек устроиться на службу, а его маринуют в стажёрах. Устал Николай от ожидания. Даже не скрывает этого.

— Всё наладится, Коль! Я побегу?

— Да, покедова, — нехотя попрощался Меркушев, — не забывай. Звони!

— С учётами справлюсь — позвоню, — пообещала Алина и помчалась на опорный пункт.

Там её ждал участковый, тот самый, который сбежал с места происшествия. Любителя дорогого парфюма недавно перевели на самый опасный участок в районе, наводнённый грабителями и разбойниками.

* * *

Опорный пункт полиции находился в старом здании, не знавшем ремонта со времени постройки. А построили его сто пятьдесят лет назад. Над крышей дома отгремели войны и революции, продолжают барабанить парады и громыхать праздничные салюты. Несмотря на палящее солнце снаружи, внутри помещения было сыро и холодно. Тепло в город пришло недавно — здание не успело прогреться. Говорят, в нём всегда сыро. И в жару, и в холод. Дом требует ухода и ремонта. За этим никто не следит. Бесхозный он. Алина поёжилась, отыскивая нужную дверь. Жилконтора, актовый зал муниципальных депутатов, слесарная, дворницкая, где же тут квартальный надзиратель?

— Девушка, вы к кому?

На Алину уставились два голубых глаза. Честный прямой взгляд. Бездонные озёра. Снизу глубокая синева, сверху яркая голубизна. И запах! Дорогой парфюм. Так пахнут олигархи. Откуда в этом парне тяга к олихархату? Простой, как правда. Прямой, как жезл гаишника. Но что-то скрывается в бездонной синеве, что-то отвратительное, но что? Не понять с первого взгляда. Не понять. Может, и не нужно понимать?

— Вы кто? А-а, узнал, Алинка! Извини, сразу не разглядел. Темно тут. Мы с тобой на грабёж выезжали.

Глаза прячет. Искоса взглянет и сразу вбок-вбок, словно боится чего-то. А чего ему бояться? На участке третий день. С новичка взятки гладки.

— Да, это я, а ты Жданов. Сергей. Так?

— Так! Чего тебе?

Они стояли напротив друг друга и перебрасывались словами, огрызаясь, как две собаки, не поделившие территорию. Первой опомнилась Алина:

— Сергей, где учёты ранее судимых?

— Как где? В дежурке, — наигранно удивился Жданов.

— На опорном свои учёты должны быть. Где картотека?

— О-о, мать, ты совсем устарела! — захохотал новоявленный участковый. — Какая картотека? Абсолютная компьютеризация всей страны в целом и МВД в узком отрезке позволили систематизировать учёты ранее судимых, пропавших без вести и…

— Алиментщиков и должников по кредитам! — сердито оборвала Алина. — Давай картотеку! Я по грабежам работаю.

— А-а, — мигом сник Жданов, — вон там, на подоконнике какая-то муть стоит. Смотри, если тебе так хочется. А я пошёл!

— Куда? У тебя же приём граждан, — изумилась Алина. — Время назначено. Люди в коридоре толкутся.

— Пусть толкутся. Мне-то что, — засмеялся Сергей, — придут, наговори им что-нибудь. Граждане на то они и граждане, чтобы толкаться, где не следовало. То на митинги выйдут, то на демонстрацию. Лишь бы время убить. А мне некогда. У меня дела.

И Жданов испарился. У него привычка такая — исчезать не вовремя. Или, наоборот, вовремя? Алина на миг задумалась, затем отбросила ненужные мысли и взялась за картотеку. Фанерный ящичек не пополнялся карточками со времён царя Гороха. Алина рассматривала мутные трудноразличимые фотографии и тоскливо думала, что напрасно теряет время. Дверь скрипнула, и в помещение проникла странная особь непонятно какого пола и происхождения, одетая в растоптанные мужские ботинки, грязную неопределённого цвета хламиду и с грязной же банданой на голове. Тусклый взгляд, мясистый нос и нависшие брови не добавляли ясности в портрет. Перед Алиной стоял новый вид человеческого существа.

— Ты кто? — спросил новорождённый вид хриплым голосом.

— Оперуполномоченный уголовного розыска лейтенант Кузина! — неожиданно звонким голосом отчеканила Алина.

— А ксива при себе? — дыхнуло существо, и Алину обволокло застарелым перегаром, впрочем, не противным, так как существо не так давно употребило свежую порцию спиртного, судя по наложенному сверх перегара запаху.

— Имеется! — гордо кивнула Алина, одновременно перебирая пыльные карточки учёта.

По всей видимости, в этом ящичке имеется фото странной личности, но узнать её не представляется возможным. Придётся задать наводящие вопросы.

— А вы кто?

— Я? Я — никто! — гордо отрапортовала странная личность. — И звать меня никак!

— Так не бывает, — грустно пояснила Алина, — у каждого существа должно быть наименование или определение. Даже червяк, даже какая-нибудь гусеница имеют наименование и классификацию. Любой человек обязан иметь имя, отчество и фамилию. И неважно, кто он и какой национальности.

— Вот-вот, именно — какой национальности? — радостно подхватила