– Шесть-Агро – за мной, приписанные к прочим группам колоны – за синтами, на встречу со своими проводниками, – торопливо произнесла Мария. Она ловко, будто русалка, скользнула в шлюз. Возникла небольшая сумятица, пока первые несколько человек проходили переходник.

Я приостановился в воздухе у выступающего из переборки поручня, одной рукой держась за него, другой – перехватывая Ланцею. Почувствовал легкую дрожь ее плеч.

– Не волнуйся, – прошептал я. Мы с Ланцеей повисли в воздухе лицом к лицу. На нас никто не обращал внимания – подобные сценки разыгрывались по всему пространству модуля.

– Димер, – Ланцея грустно улыбнулась. – Спасибо за поддержку. Ты хороший человек.

– Еще увидимся, – приободрил я ее. Ланцея вздохнула и вывернулась из моих рук. Секунда – и скрылась в сошедшихся за ней створках шлюзового люка.

Пока набиралась следующая десятка, пока открывались и закрывались люки двух шлюзовых узлов, прошло минут десять. Я вгляделся в узкий тоннель, но никого не увидел.

– Не спи, замерзнешь, – хлопнул меня по спине Крапивник. Перебирая руками ступени, мы вырулили из короткого туннеля, соединявшего осевую шахту со шлюзом, к бегущей вдоль стены дорожке. Мария ожидала нас, повиснув над краем ленты. Когда вся Шестая неуклюжей вереницей показалась из хода, она уцепилась за идущий поперек ленты поручень – и заскользила вдаль, в сторону кормы.

Изнутри «Семя», несмотря на свои циклопические размеры, производило то же впечатление, что и большинство космических кораблей Орбитали. Очень тесно, отовсюду торчат какие-то приборы, панели, мигают индикаторы и сигны АС. Осевой туннель был относительно свободен от внутрикорабельной машинерии, но даже в нем порой образовывались заторы, которые приходилось распутывать синтам. Мы дважды прижимались к дорожке, пропуская в опасной близости от голов чьи-то мелькающие конечности. Люди в черной форме спейсеров встречались редко. И неудивительно – «Семя» было автоматизировано в достаточной степени, чтобы на переходе обходиться командой из трех человек.

Полчаса спустя Мария оторвалась от дорожки и скользнула в один из боковых люков. Очередной шлюз отделял боковой коридор от осевой шахты. Довольно короткий, тоннель вел к закрытой двери, за которой обнаружилось просторное по местным стандартам помещение. Большую часть его оборудования я не мог опознать даже приблизительно, но стойкий специфический запах наводил мысль о лазарете. Вдоль стен тянулись панели с креплениями, явно предназначенные для условий невесомости.

– Ждите здесь, колоны, – приказала Каррас. Скрылась за следующей дверью – я мельком успел рассмотреть ряды медкапсул.

Мы переглянулись.

– Ну что, дружище, – слегка нервным и насмешливым голосом произнес Крапивник. – Пора вздремнуть?

– Наконец-то шанс выспаться, – Геккон картинно зевнул до ушей. – Не будите меня следующие пятьсот лет, если можно.

– Вас растолкать к Большому Разрыву? – в тон друзьям ответил я. Мой голос тоже дрогнул. Пустой желудок заурчал, напоминая о себе.

– Парни, – Ленка отпустила свою скобу, перелетела к нашей троице. – Серьезно же… Этого еще никто не делал. Первая межзвездная, первая автономка на пятьсот лет, первая консервация на столько же… Я охренеть как горжусь нами. И мне страшно.

– Рыжая, – Крапивник неудачно зацепил ее плечом, отбросив. Дотянулся, придержал за край накидки. – Без волны, без блока.

– Трогательно, – заметил Геккон. Кажется, он хотел сказать что-то еще, но люк скользнул в стену.

– Оперколон Геккон, – услышали мы голос Марии. – Пройдите сюда, будьте добры.

Оливер ухмыльнулся. Окинул нас взглядом, насмешливо отсалютовал. И скрылся за захлопнувшейся дверью.

Минуты тянулись до одурения медленно. Напряжение копилось под ложечкой тугим комком.

Люк раскрылся по новой только через полчаса.

– Оперколон Дофия.

Один за другим мои товарищи исчезали за дверью. Вызвали Рыжую – она обернулась у самой двери, бросив отчаянный взгляд на Олега. Вызвали Мигеля – он спокойно проплыл через люк, осенив себя крестным знамением.

– Оперколон Димер.

Я хлопнул Олега по плечу. Оттолкнулся от стенки. И быстро, на остатках решимости, миновал проход.

Десять медкапсул, полуутопленных в стены. Судя по спокойно горящим синим цветом индикаторам – пустых, но в режиме готовности.

Лапы и крючья медманипуляторов, агентных контейнеров, изгибы мультисканов.

И широкий ложемент посреди. Отделанный мягким пластиком, подогнанный под форму человеческого тела. Рядом с ним висел еще один спейсер с нашивками ОрбМеда. НА мое появление он отреагировал коротким кивком и продолжил подстраивать аппарат.

– Фибробелковый контроллер работает как часы, Мария, – пробормотал он себе под нос. – Десять минут на прогрузку.

– Раздевайтесь, – глядя куда-то в сторону, в интерфейсы АС, должно быть, велела Каррас. – Ложитесь туда и ждите, пока я проведу последние тесты.

Пластик захолодил кожу, ремень сам сомкнулся вокруг груди. С тихим жужжанием опустились вниз манипуляторы, сенсоры прижались к коже. Что-то чувствительно укололо в область позвоночника. Дрон коснулся запястья мягкими лапками, подключая катетеры.

– Организм в полном порядке, основные реакции на криоконсерваторы положительные, – сообщила медик «Семени». – Сейчас я активирую нейропунктурный наркоз. Расслабьтесь и смотрите на свечение.

– Приятных снов, оперколон, – неожиданно вскинул голову ее напарник. И коснулся сенсора.

Черная маска скользнула вперед. Медленно опустилась на мое лицо, проглотив свет от светолент.

– Энцефалонаркотические эмиттеры подключены, – глухо, как сквозь вату, донеслось до моих ушей. По черной поверхности побежали слабо светящиеся круги.

«Десять», – начал я считать про себя. – «Девять. Восемь», – уши заполнил легкий гул, а тело стало вялым. «Семь. Шесть. Пять».

До четырех досчитать я не успел.

Обо всем, что происходило в следующие пятьсот лет, мне стало известно постфактум. О причине, я полагаю, несложно догадаться.

В течение еще почти полугода «Семя» принимало на борт топливо, колонов, запчасти и грузы. Между ХЕПОС, Лагранжем и звездолетом поддерживался плотный трафик, само «Семя» окружала стая малых ботов, буксиров и монтажно-контрольных дронов, висела в отдалении за носовым щитом малая обитаемая станция, служащая временным жильем доводочным сменам.

Затем с «Кроноса-2» были выпущены и приняты финишерами последние танк-капсулы, их содержимое перекочевало в баки и двигательные кольца корабля. Первая партия жидкого азота заполнила систему охлаждения. Инфотехи завершили все мыслимые и немыслимые прогоны АС, дронов и бортовых сетей. Стартовый экипаж под командованием Хейма доложил о готовности к старту экспедиции.