— Так что бы сказал об этом святой папаша? — спросил Мэтью так злобно, как только мог.

— О чем?

— О том, как я поступил с Наоми.

— Вышел бы из себя.

— Посадил бы меня под домашний арест?

— О да. И еще заставил бы извиниться.

— Я пытался. — Он помолчал. — Я извинюсь.

— Славно. И твой папа не был святым. Он частенько косячил. Но исправлял свои ошибки.

Они шли по лощине, приближаясь к экокапсуле, когда Мэтью спросил:

— Всегда?

— Что — «всегда»?

— Всегда исправлял?

В груди Уайлда что-то трепыхнулось.

— Старался.

— Мама думает, ты что-то скрываешь. Насчет той ночи, когда была авария.

— Это она тебе сказала? — Уайлд не замедлил хода, но эти слова больно его укололи.

— А ты скрываешь?

— Нет.

Мэтью внимательно смотрел на него. Хватит про Дэвида. Если уж на то пошло, парень больше похож на Лейлу. Тут Мэтью моргнул и сказал:

— Ладно, какая разница. Так или иначе, он мертв. — Подумав, Уайлд решил, что эта фраза не требует ответной реакции. — Так что там Крах? — спросил Мэтью.

На мгновение Уайлда озадачила смена темы. И слово «Крах», по смыслу близкое слову «авария».

— Ничего особенного. Но он, похоже, нервничал.

— Так ты думаешь, Крах сделал что-то с Наоми?

— Судя по всем признакам, она пустилась в бега.

— Но?

— Но у меня такое чувство, что здесь что-то не сходится.

Услышав это, Мэтью улыбнулся:

— Ты же сам говорил, что весь мир — это хаос.

— Да, бывают отклонения от нормы. Но в хаосе всегда есть свой порядок.

— Порядок в хаосе, — повторил Мэтью. — Бессмыслица какая-то. — («Совершенно верно», — подумал Уайлд.) — Думаю… — Мэтью запнулся. — Думаю о том, как я поступил тогда с Наоми. Не пришел. Похоже, чувствую себя виноватым. Ведь в каком-то смысле я и правда во всем виноват, верно?

Мэтью ждал. Уайлд тоже подождал и наконец спросил:

— Сейчас я должен тебя утешить?

— Только если хочешь.

— Не хочу.

Они подошли к экокапсуле. Мэтью — единственный человек, который бывал здесь в гостях, — любил делать домашнюю работу в тесном помещении. «Меньше раздражителей», — объяснил он Уайлду. Мэтью хотел сдавать физику. Парню неплохо давались точные науки. Уайлд сидел снаружи и читал свою книгу.

Через два часа Мэтью вышел из дома.

— Ну что, кайфанул от учебы? — спросил Уайлд.

— Да, спасибо. И больше никогда не говори «кайфанул».

Они прогулялись до дома Мэтью. Когда пришли, Уайлд попросил попить. Обычно он уходил, когда видел, что Мэтью вошел в прихожую. Теперь же, когда вокруг Наоми — да и Краха — творилось что-то странное, он решил побыть рядом, пока домой не вернется его мать.

И еще он хотел повидаться с Лейлой. По двум причинам. Во-первых, как недавно сказал Мэтью, Лейла все еще сомневалась в официальной версии событий, произошедших на горной дороге много лет назад.

— Мэтью?

— Да?

— Ты ничего от меня не скрываешь? — Уайлд вспомнил о разговоре Авы с Крахом.

— В смысле?

— О Наоми.

— Нет.

Мэтью протянул ему стакан воды, после чего ушел к себе в спальню и закрыл дверь. Он не сказал, чем планирует заняться, а Уайлд не стал спрашивать. Сел в гостиной и стал ждать. В семь часов на подъездную дорожку свернула машина Лейлы. Когда открылась входная дверь, Уайлд встал.

— Привет, — сказала Лейла, увидев его.

— Привет.

— Я собиралась с тобой поговорить.

Вот она, вторая — и более важная — причина, по которой Уайлд остался в доме.

— Угу, я знаю.

— Знаешь? — Лейла остановилась.

— На днях я был здесь, с Мэтью, когда тебя подвозили. Вышел через черный ход.

— Ах вот как, — сказала Лейла.

— Да.

— Самое начало, — продолжила Лейла. — Не знаю, что из этого выйдет…

— Ты не обязана объясняться.

— Но, может, что-то и выйдет.

И посмотрела на него. Он все понял. Она готова перевести отношения с мистером Дизайнерские Шмотки на следующий уровень. Физический уровень, если кто недопонял из-за тупости.

— Нет причин для беспокойства, — сказал Уайлд.

— Полно причин, — парировала Лейла.

— Я имею в виду…

— Уайлд, я знаю, что ты имеешь в виду.

Он кивнул:

— Пожалуй, мне пора.

— Ничего странного не произойдет, верно?

— Никогда не происходит.

— Иногда происходит, — сказала Лейла. — Иногда ты слишком отдаляешься.

— Не хочу мешать.

— Ты не мешаешь. И ты нужен моему сыну. И мне.

Он подошел к ней и нежно поцеловал в щеку. Пожалуй, даже слишком нежно.

— Когда понадоблюсь, я буду рядом.

— Я люблю тебя, Уайлд.

— Я тоже тебя люблю, Лейла.

Он улыбнулся. Она улыбнулась. Он почувствовал, как в груди что-то порвалось. Лейла… нет, ему не хотелось знать, что она почувствовала.

— Доброй ночи, — сказал он и вышел через черный ход.

Место для ужина выбрала Хестер: димсамовый ресторанчик «Красная ферма». Еда простая, вкусная, с некоторой долей юмора. Например, любимые дамплинги Хестер назывались «пакман» и выглядели как привидения из древней видеоигры. В «Красной ферме» нельзя было забронировать столик, но Хестер была здесь постоянным клиентом и знала парня, способного при необходимости устроить ей местечко в углу зала. Атмосфера в заведении была непринужденная, творческая, никакой тишины и романтики — ну да ладно, это же первое свидание.

Не нужно лишнего пафоса.

Орен доверил ей выбор блюд, и теперь стол был уставлен тарелками со всевозможными дамплингами: трехцветные с овощами, с креветками и манго, со свининой и крабовым бульоном (их Хестер любила не меньше «пакманов»), с хрустящим бычьим хвостом, с курицей и черным трюфелем.

— Я в раю, — промычал Орен с набитым ртом.

— Нравится?

— Так вкусно, что я чуть не забыл, как приятно побыть в твоем обществе.

— Ишь, загнул, — усмехнулась Хестер. — Можно спросить насчет твоей бывшей жены?