Как выяснилось, верить Леденцу можно было лишь частично… Две растяжки я заметил и осторожно перешагнул, на несколько тротуарных плиток, окруженных несколько иначе выглядевшими швами, наступать не стал – и добрался до «Погибшего сталкера» без каких-либо злоключений.

Отель пустовал, ни единого постояльца…

(Возможно, из-за того и была насторожена лишь малая часть ловушек на подходах.)

В коридоре здесь стоял большой «шкаф излишков» – я заглянул в него, чувствуя некоторую неловкость, – у меня-то ничего лишнего не было, чтобы оставить взамен того, что обнаружу и что сможет мне пригодиться… Решил, что в следующий визит (если доживу до него) оставлю вдвое больше, чем требуют правила сталкерского этикета.

Оружия в шкафу не было, даже самого захудалого ножа. Нашлась лишь складная МПЛ – малая пехотная лопатка, в просторечии неправильно именуемая «саперной»: новенькая и навороченная. С одного края штык лопатки был заточен на манер топора, с другой имел зубья, как у пилы.

МПЛ я взял. Сомневаюсь, что ею можно хоть что-то отпилить, но копать кое-как сможет. И даже холодным оружием от большой беды послужит…

Кроме того, прихватил немного продуктов, индивидуальную аптечку и налобный фонарик, плохонький и маломощный. Иных полезных для себя излишков в шкафу не обнаружил.

Прошелся по отелю, пытаясь обнаружить послание от отца или хоть какие-то следы его присутствия… Ничего не нашел.

Эх, Максим Кириллович, Максим Кириллович… Да где ж тебя искать-то? И куда же ты подевал «попрыгунчики»?

Местонахождение «попрыгунчиков» заботило меня не просто так… Весь мой план дальнейших действий основывался на факте обладания этими двумя артефактами.

А без них вся моя нынешняя возня в Зоне не имела смысла…

* * *

Голову Илья Эбенштейн имел действительно гениальную, кого попало Эйнштейном не прозовут. Даже жаль немного, что содержимое столь замечательной головы превратилось в кляксу мерзкого вида и испохабило стену бывшего телецентра… Хотя мне лично, если начистоту, совсем не жаль.

Проблему – как мне, Питеру Пэну, добраться до Хармонта, не угодив заодно в тюремную камеру на весь остаток жизни, – Илья решил легко, играючи. Одной левой. Или одним левым? В смысле, полушарием… не важно. Короче, он отвлекся на пару минут от трех действительно важных в тот момент для него проблем: от своего Великого Исхода, от своей Великой Мечты и от моего пистолета, целившегося ему в переносицу, – и решил. Гений, чё.

Он вспомнил давнюю историю: похищение Дэниела Азарры по прозвищу Светлячок из клиники Института Бехтерева. Отбросив всю прочую фабулу, Илья сосредоточился на двух моментах: как группа аномалов-похитителей под командованием Плаща оказалась в клинике и как затем оттуда ушла с похищенным.

Они пришли за Светлячком ночью, но как именно похитители проникли на территорию – никто не видел и не знал.

Дознаватели решили позже, восстанавливая цепь событий: группа Плаща проникла снаружи, через бетонное ограждение, выждав паузу между обходами. Как-то обманули следящую электронику, возможно, вскрыли пожарный выход… Нейтрализовали полусонный наряд, дежуривший на первом этаже, превратив его в крепко спящий.

Все это, по мнению людей в погонах, было совершено при помощи аномальных способностей. Аномальные способности – вообще крайне удобная штука для следствия, ими что угодно объяснить можно, заткнуть любую логическую дыру в любой версии, залатать любую прореху в следственном деле.

Однако уходили аномалы-похитители совершенно иначе.

Светлячка, находившегося в глубокой коме, они переложили на больничную каталку. Довезли до выхода из корпуса, потом – до проходной, где превратили в идиотов ночную вахту, надзиравшую за турникетами. Этим досталось сильнее, чем внутреннему наряду, из-за того, что здесь вохровцы не нарушали служебных инструкций (вот ведь парадокс!): не дремали, потянулись к оружию.

Короче, из клиники похитители вышли как нормальные люди – через главный выход. После чего бесследно исчезли вместе с мальчиком… На самом деле не совсем бесследно: много позже по свидетельским показаниям удалось-таки отыскать пассажирский микроавтобус, увозивший группу с добычей от Бехтеревки. Его водитель сообщником похитителей не был – всего лишь оказался в неудачный момент в неудачном месте. Воспоминания водителя о последовавшей поездке оказались надежно стерты, восстановить их не сумели лучшие профессионалы-мозговеды.

На микроавтобусе след оборвался окончательно.

Эйнштейн, сопоставив все известные и предполагаемые факты, пришел к выводу: домыслы следствия о проникновении группы в клинику цента ломаного не стоят.

Похитители не проникали в клинику. Они сразу оказались внутри.

Портал, старый добрый портал, открытый из хармонтской «душевой». Там хватало незадействованных кабинок – и соответственно латентных, не активизированных порталов, способных открыться куда угодно (куда угодно в пределах Зон Посещения, разумеется). Этот же соединил Хармонт с местом, на тот момент никакой Зоной не охваченным… Неувязочка.

Объяснял ее Эйнштейн так: любой аномал несет в себе отпечаток породившей его Зоны. Более того, раз уж аномальные способности проявляются в местах, где физические законы не сходят с ума, – можно допустить, что аномал создает вокруг себя некую микрозону. Дэниел «Светлячок» Азарра – один из сильнейших аномалов, Эйнштейну известных. Долго находился на одном месте, и там же, в палате Бехтеревки, немало времени проводил некий Питер Пэн, тоже аномал не из последних.

В общем, Эйнштейн был уверен: в непосредственной близости от бывшей палаты Светлячка надо искать дверь, ведущую в Хармонт. Почему ею воспользовались один раз, а потом не то забросили, не то законсервировали, Эйнштейн не знал. Лишь предполагал, что в Хармонте при использовании такого не совсем правильного портала стряслось что-то неожиданное и нехорошее…

В любом случае отсюда, из Питера, в Хармонт может попасть лишь тот, кто имеет ключи-«попрыгунчики». Где находятся «Джек» и «Джон», старина Эйнштейн понятия не имел. Он вообще считал проникновение в Хармонт и спасение моих дочерей из «Клиники Св. Духа» задачей не первоочередной… Наши мнения по этому вопросу кардинально разошлись, и Эйнштейн умер.

Решать проблему теперь придется мне, причем без его многомудрых советов.

Значит, буду решать. Хоть из-под земли достану «попрыгунчики», думал я, шагая к Семеновскому мосту и помахивая малой пехотной лопаткой.

* * *

На Садовую мы с Дракулой вышли со стороны Сенной. Вообще-то путь наш лежал на Новую Голландию, но крюк получался небольшой, и я решил заглянуть на место недавнего побоища.

Двигались мы пешком, затащив верный рояль на гранитный причал, насколько хватило сил: может, кому-то еще понадобится, если не для путешествий по рекам и каналам, то для музыкальных упражнений…

Нам рояль в качестве средства передвижения пригодиться больше не мог. По Крюкову каналу – по прямой водной артерии, связывающей Фонтанку и Новую Голландию, – не проплыл бы сейчас, по его словам, даже Дракула в одиночку, не говоря уж о буксировке прицепа.