С полдесятка Дугов бросились к ней, чтобы выхватить оружие. Капитан, не обращая внимания на свару, прицелилась снова и сразила наповал матроса, который нес к пушке снаряд.

Такой точной стрельбы Локон еще не доводилось видеть. По правде говоря, она вообще впервые видела стрельбу, да еще и по живым целям. Тем не менее я готов поручиться за Ворону. Капитан – одна из лучших стрелков, каких я только встречал на своем веку. Учитывая, что допотопный пистоль при выстреле ведет себя как змея под ударом тока, точное попадание из него – настоящий подвиг.

– За работу, Энн, – произнесла Ворона с ледяной угрозой в голосе. – Иначе моя следующая цель будет не на том корабле.

– О лунные тени… – пробормотала Энн, приближаясь к Локон. – А Дугам, похоже, и впрямь не дает покоя мой пистоль! Ладно, у нас есть приказ, значит надо исполнять! Не будем медлить!

Энн устремилась вниз по трапу, а Локон – следом.

– Инструменты не забыла? – спросила Энн, когда они спустились на жилую палубу.

– Какие инструменты? – спросила Локон. – Энн, я стала споровщиком лишь сегодня утром! Понятия не имею, что мне делать!

– А-а… ну да, – опомнилась Энн, отирая пот со лба.

Над головой прогремел пушечный выстрел – «Воронья песнь» нанесла ответный удар.

– Надо найти розовые споры. В каюте Уива их должно быть навалом.

Локон кивнула и поспешила вместе с Энн к своей каморке. Распахнув дверь, корабельная плотница замешкалась на пороге. Локон протиснулась в каюту и сняла крышку с бочонка, полного розовых спор.

– Зачерпни и положи в металлический контейнер, – сказала Энн. – Для переноски спор, знаешь? Ага, это он… Слушай, я видела, как Уив работал какой-то штуковиной… Детка, сказать по правде, я не очень-то в этом разбираюсь.

Наполнив контейнер спорами, Локон заглянула в шкафчик и обнаружила, что дверца изнутри увешана инструментами. Однако среди всего этого металлического разнообразия ничего похожего на палку с пластиной, которой пользовался споровщик на «Мечте Ута», Локон, к своему величайшему сожалению, не нашла. Надо заметить, что Уив был настоящим консерватором. Он не признавал новомодные штучки, предпочитая проверенные временем методы и средства.

– Что из этого может нам подойти? – спросила Локон.

– Ага! – воскликнула Энн. – Вот эта плоская штуковина, вроде тарелки с ручкой. И шпатель захвати.

Второй инструмент действительно был похож на шпатель, но первый показался Локон не столько тарелкой, сколько плоским щитом.

Каждый инструмент был оснащен карабином для крепления к поясу, но на это уже не было времени. Локон взяла выбранные орудия труда, прихватила споры, пузырек с водой и поспешила наружу. Энн, испуганно вскинув руки, отшатнулась.

– Обычно, пока споровщик латает пробоину, я готовлю доски, – произнесла Энн. – Но сегодня все не так, как обычно, поэтому тебе наверняка понадобится моя помощь.

– Спасибо! – воскликнула Локон, пропуская Энн вперед.

Через дыру под потолком проникали яркие лучи, разгоняя мрак в помещении, доселе не видевшем солнечного света. В отличие от межпалубных высот, расстояние до потолка в трюме было значительно больше, и дотянуться до пробоины в трех метрах от днища не представлялось возможным.

– Так, сейчас я поставлю трап, – сказала Энн, – а ты прорастишь споры в дыре. Тяп-ляп и готово! А красоту я позже наведу. Розеит плохо поддается воздействию серебра, поэтому пару суток вполне продержится. Лучшего средства для таких целей не найти. Главное… Ну ты понимаешь: главное – самой при этом ласты не склеить.

– А есть какие-то меры предосторожности при работе с розеитом? – спросила Локон, и ее голос предательски дрогнул.

– Хотела бы я знать. Инструменты мы вроде выбрали правильно, этими двумя ты вполне обойдешься. Что еще добавить? Когда Уив заделывал пробоины, я старалась держаться в сторонке. У этого парня не только крыша ехала, но и чердак протекал.

Энн приставила лестницу и отошла. Больше она ничем не могла помочь, но Локон и так была благодарна. Вскарабкавшись по трапу, девушка выглянула через дыру наружу.

Море в ту минуту казалось неподвижной плотной массой. Но стоит ему только закипеть, как корабль качнется и через пробоину хлынет изумрудный поток. И даже если бы трюм был весь обшит серебряными листами, корабль затонул бы под тяжестью спор.

Выстрелы стихли. Убедив себя, что это хороший знак, Локон начала раскладывать имущество на полке с мешками. Закончив, она открыла коробочку со спорами, похожими на гранулы розовой соли. Дрожащей рукой наклонила контейнер и легонько потрясла. На пострадавшие доски высыпалось несколько спор.

Но пока Локон доставала пузырек и свинчивала крышку, чтобы спрыснуть споры водой, те поблекли и посерели. Почему они погибли? Тут Локон вспомнила, что палуба над головой сплошь инкрустирована серебром. Вот дуреха! Спеша закрыть коробочку со спорами, Локон успела заметить, что и в ней несколько спор успели потемнеть.

Локон несколько раз глубоко вздохнула. Наконец, набравшись смелости, она приступила ко второй попытке. Смочила водой древесину, а затем, отклонившись назад и прикрыв лицо рукой, припорошила доски спорами.

Неуклюжее исполнение сомнительной затеи обернулось великолепным результатом.

Споры превратились в толстые полупрозрачные кристаллы розеита. Они не были острыми, но так стремительно разрослись, что с легкостью вспороли древесину на потолке и едва не оставили Локон без лица.

Однако радовалась девушка недолго. В борту судна все так же зияла пробоина. Кристаллы выросли слишком большими и вовсе не там, где им следовало бы. Под своей тяжестью они отрывались от расщепленных досок и падали за борт и на дно трюма. Локон запоздало ахнула.

– Локон! – выкрикнула Энн. – Осторожней!

«Лунные тени! – мысленно воскликнула девушка. – Что я творю?! Судьба корабля в моих руках, а я ни бельмеса не смыслю в проращивании!»

Локон действительно разбиралась в проращивании спор не лучше, чем, скажем, в вексиллологии.

(Остерегайтесь однотонных флагов! От них добра не жди!)

«Ты же видела, как латал пробоину споровщик на „Мечте Ута“, – напомнила себе Локон. – Да, он работал другими инструментами, но это роли не играет. Самое главное, я знаю, как должен выглядеть результат».

Перебирая инструменты, Локон кое-что заметила. Розеит продолжал разрастаться. Крупные кристаллы отламывались и падали, однако фракции помельче продолжали жить своей жизнью на мокрых досках обшивки. Подпитываемые влагой, они медленно захватывали древесину, точно ожившая плесень.

«А что, если изумрудные споры работают так же? Интересно, если подпитывать лозы водой, они тоже будут безмерно удлиняться и утолщаться?»

На этот вопрос Локон ответа не имела. Зато знала, что если капать водой на гранулы розеита, то они будут помаленьку, но неуклонно разрастаться.

«Что-то слишком уж медленно, – сказала себе Локон. – Так пробоину ни в жизнь не залатаешь!»

И